ещё совсем маленькими, только недавно вылупившимися, покрытыми лишь мягким пушком. Однако, если говорить об абсолютных размерах, то каждый птенчик был с хорошую такую индейку. Всего на сорока с чем-то площадках их было около девяноста.

В самом низу пещеры, в самой узкой её части, были грудой сложены десятки звериных туш. И между ними и площадками птенцов, будто заботливые няньки, не останавливаясь ни на секунду, летали взрослые вороны размером с человека. Их ауры соответствовали четвёртым-пятым ступеням.

Они отщипывали от туш кусочки и кормили ими мелочь. Таких кормилиц было около двух дюжин.

Ещё восемь более крупных, выше даже меня, жесточайших воронов с аурами пиковых пятых и начальных шестых ступеней, сидели на импровизированных насестах. Кто-то отдыхал, засунув голову под крыло, кто-то внимательно наблюдал за процессом кормления.

Однако это было не всё. Почти что прямо напротив входа в пещеру, через который ворвались мы, располагалась площадка раза в три больше, чем остальные с одним-единственным птенцом. Он, хоть и был такой же покрытой пушком мелочью, как остальные, превосходил других птенцов по размеру раза в полтора.

И над ним на своих насестах сидели два громадных, высотой метра по четыре, ворона. Похоже, мама и папа.

Вурга сказал, что делать, если в пещере будет монстр-Нейрагу. Но даже генерал не мог ожидать, что Нейрагу будет двое.

Глава 31

Несмотря на то, что этот бой неожиданно стал в разы сложнее, чем любой из нас мог подумать, никакой паники и никаких намёков на бегство не было и в помине. Нейрагу существовали разные, и сравнивать эту парочку воронов с убитым накануне драконом было всё равно, что сравнивать комодского варана с парой воробьев.

Сила обоих воронов-Нейрагу находилась даже не на уровне пика шестой ступени. Они были куда сильнее матери Руби, и даже в нынешнем состоянии я не смог бы побороть даже одного из них в честном бою. Но этого всё равно было недостаточно, чтобы создать для бойцов отряда смертельную угрозу. Как минимум Вурга и Куотр сами были на пике ступени, так что у нас было, кому дать отпор воронам.

Куда большую проблему создавала не личная сила этих чудовищ, а то, что они могли сломать боевое построение людей.

Нас было примерно столько же, сколько взрослых воронов, при том что в среднем люди были сильнее птиц. С учётом того, что приоритетом для многих воронов будет не убийство врагов, а защита молодняка, эта операция должна была пройти чётко и без заминок.

Единственная потенциальная сложность — бегство птиц через три других тоннеля, выходящих в пещеру-гнездо в разных её концах. И с добавлением в уравнение двух настолько мощных переменных главная цель всей операции — убийство птенцов, с лёгкостью могла пойти по одному месту в любой момент.

Тем не менее, рассуждать об этом и думать, как лучше стоило поступить, уже было поздно. Вороны, до сих пор летавшие в кромешной тьме, в первые секунды были ослеплены ярким светом охватившей пещеру огненной магии.

Этого оказалось достаточно, чтобы пара самых близких к нашему выходу из тоннеля птиц незамедлительно лишились своих жизней. Но дальше гнездо наполнил яростный клёкот и всё закрутилось, как в худших американских горках.

Скудд и ещё один маг, обладавший Даром металла, имени которого я не запомнил, устремились вдоль окружности пещеры к чернеющим тоннелям запасных выходов. Для них было проще всего завалить их, не нанося урона самой структуре пещеры, банально замуровав выходы каменными или стальными пробками.

Огненные маги, особо не переживая о том, что как-то навредят товарищам, запустили в пещере настоящий огненный торнадо. Жар этого пламени был относительно небольшим, вряд ли превышавшим температуру самого обычного полевого костерка. Однако это с лихвой компенсировалось масштабом.

Тысячи кубических метров пространства были погружены в огонь. Совершенно равномерно «размазать» столь непокорную стихию, как пламя по пещере не получилось даже у двух магов шестых ступеней. Но небольшие пустоты в огненных протуберанцах не играли такой уж большой роли.

Для людей, либо обладавших телами, по крепости сравнимыми с танковой бронёй, либо магией, без труда способной такую броню создать, такое пламя, даже постоянно окружавшее их со всех сторон, не было большой проблемой.

Я сам ощущал жар, но очень слабый, будто держу руку над горячей ванной. И взрослым воронам это пламя тоже было ни по чём. А вот птенцам приходилось куда хуже.

Они всё-таки не были обычными птицами и не умирали. Но в первую очередь вспыхнули их мягкие, похожие на звериный пушок, пёрышки, а спустя всего секунд тридцать уже и розовая кожа, обнажившаяся из-под перьев, начала покрываться ожогами и волдырями.

Пещеру вместо жадных и просящих криков заполнили болезненные вопли почти сотни птенцов. Я не страдал излишней жалостливостью и прекрасно понимал, что это было необходимо.

В будущем, если ничего не сделать, эти самые птенцы вполне могли начать убивать людей десятками и сотнями. Но это определённо был далеко не тот звук, который я был готов слушать на постоянной основе.

К этому моменту противостояние между людьми и взрослыми воронами уже успело дважды сменить свою направленность.

В первые мгновения после нашего появления в гнезде вороны бросились в атаку с яростным клёкотом, намереваясь уничтожить агрессоров, посягнувших на их молодняк.

Из-за того, что в пещере фактически не было пола, лишь стены с некоторым количеством небольших площадок для птенцов, и мелких естественных уступов, противостоять птицам было довольно сложно. Тем более одарённым физического типа, которые могли использовать только своё оружие, чтобы сталкиваться со способными летать воронами.

Однако почти обезумевшие от гнева птицы не особо-то пользовались этим своим преимуществом. Вместо того, чтобы атаковать неустойчиво стоявших на найденных выступах людей и тут же отступать, уходя из зоны досягаемости человеческого оружия, вороны налетали на бойцов и начинали хаотично бить когтями, крыльями и клювом, не обращая внимания на ответные атаки.

Тела птиц по умолчанию были куда легче, чем у наземных животных тех же размеров. Но мощь уровня четвёртых, пятых и даже начальных шестых ступеней всё-таки никуда не девалась.

К тому же когти жесточайших воронов, хищно загнутые и острые как бритвы, без труда пронзали даже тяжёлые доспехи. А их мощные клювы походили на промышленные тиски, в которые, если что-то попало, то обратно вытащить уже было невозможно.

Пять или шесть человек, не удержавшись на почти вертикальных стенах под градом вороньих атак, упали и покатились вниз, на груду звериных туш. Умереть они не умерли, хоть и получили разной тяжести травмы. Но не стоило ждать, что они смогут подняться и вернуться в бой, преследуемые разгневанными птицами.

Были и смерти. одного бедолагу, стихийного мага воды, непонятно чем приглянувшегося птицам, сразу трое воронов схватили за плечи и ноги, подняли в воздух и буквально разорвали на части. На другого налетел, упущенный на секунду мной и Вургой, ворон-Нейрагу, которого генерал до тех пор старательно сдерживал, и в одно движение перерезал когтями шею.

Тем не менее, наибольшие потери понесли как раз-таки вороны. Их когти дырявили пластины доспехов и плоть под ними, а клювы оставляли вмятины на стальных древках оружия. Но куда чаще это самое оружие пронзало, разрезало и разрывало их собственные тела.

Всего секунд за десять-пятнадцать с нашего появления из тридцати четырёх взрослых воронов погибло около десятка. К счастью, вороны-Нейрагу, хоть и должны были быть куда умнее своих обычных сородичей, действовали практически по тем же шаблонам, так что Вурге и Куотру при поддержке моей и Ма’Ауро, удавалось их сдерживать.

К этому моменту из четырёх входов в пещеру-гнездо два уже оказались завалены. Причём в том, через который прошли мы, стояли два наших огненных мага, пройти через которых невредимыми для птиц было практически невозможно. И вороны, видимо, осознали, что проигрывают, и что в ближайшее время у них уже не будет даже возможности сбежать.

А потому больше половины оставшихся в живых птиц бросили попытки атаковать людей и, похватав в когти по паре птенцов на ворона, устремились к единственному оставшемуся свободным проходу. Другая же часть, в которую