Но как нам подняться? Даже мой топор на его желудке оставляет только царапины.

— Можно совместить: дождаться, пока он примет горизонтальное положение и забраться уже не по отвесной стене.

— Если не будет других вариантов — этот придётся испробовать в любом случае, — вздохнул герой. — Что-то ещё? Потому что ты уже озвучил мои идеи, а новых у меня не появилось.

— Ну, есть вообще-то одна мысль.

— Какая?

— Тебе не понравится.

Я подумал об этом ещё в тот момент, когда попросил именно Ма’Ауро помочь мне со спасением Рахиры. Конечно, я не думал, что придётся искать выход из желудке огромного каменного червя.

Но вместо этого я представлял в голове другие, тоже довольно удручающие картины потенциального итога обвала. И во многих из них выживание, моё и Рахиры, напрямую зависело от моей силы, которой на данный момент было недостаточно.

Если бы не обстоятельства, я бы никогда не подумал вредить Ма’Ауро. Как минимум тем, что он отозвался на мою просьбу при том, что мы были лично знакомы меньше часа, уже говорило о том, насколько он был хорошим парнем. Если бы я понял, что мне реально нужна межмировая энергия, я бы скорее убил героя из фракции третьего Стража, с которыми у нас и так были тёрки.

Но сложилось как сложилось. И, на самом деле, озвучивая Ма’Ауро все пришедшие мне в голову варианты, я уже знал, к чему скорее всего мне придётся прибегнуть в итоге. Все озвученные им контраргументы я придумал для себя и сам и просто надеялся, что ему в голову придёт мысль, которая не пришла мне.

К сожалению, этого не произошло.

Подойдя к нему, смотрящему на меня совершенно спокойным, не ожидающим подвоха взглядом, я резко дёрнулся вперёд, впившись зубами Ма’Ауро в шею. Прокусив мясо глубоко до самой сонной артерии, я ощутил хлынувший мне в рот поток крови вперемешку с межмировой энергией.

В последний раз кровь героя я пробовал очень давно. Ещё в столице Тхалсы, когда маги Экандуга и Самдаль осадили поместье Тизен, мне, тогда ещё не без труда справлявшемуся даже с третьими ступенями, попался среди нападающих герой.

Однако межмировой энергии я накушался в достатке потом ещё раз, в подвале особняка Самдаль. Тогда, чтобы стабилизировать огромные объёмы СИЛЫ из «сердец» Толстяка, мне пришлось сожрать все «сердца» поглотителя-мимика, который был создан за счёт скармливания твари множества героев.

Тем не менее, поглощённой в тот раз межмировой энергии ни на что иное не хватило. Её главная задача — усиление поглотителя внутри меня и проявление каких-то новых свойств, присущих этим мерзким тварям, не была произведена.

Так что Ма’Ауро должен был стать первым со времени осады поместья Тизен героем, чья энергия пойдёт в «правильное» русло. И полумеры сейчас были слишком рискованны. Поэтому тем, что, сдерживая постепенно затухающие попытки сопротивления, я выпил его хлещущую из шеи кровь, моя трапеза только началась.

Перекинув Рахиру себе на спину и удерживая её одной рукой, другой я держал очистил тело героя от доспехов, после чего сожрал его сердце, мозг, печень и лёгкие, а потом выпил всю натёкшую во внутренности кровь.

Отбросив обглоданный труп в сторону, я поудобнее перехватил воительницу и внимательно вслушался в своё тело. Межмировая энергия не меняла меня сама по себе, но именно она являлась главным катализатором всех происходящих со мной изменений, в том числе и изменений психики.

В подвале особняка Самдаль мне, терзаемому убийственной СИЛОЙ, буквально разрывавшей моё тело на куски, было не до какой-то особой агрессии и жестокости. Но теперь я больше всего я волновался именно о том, что мне, как и тогда, во время осады поместья Тизен, сорвёт крышу.

В этом случае после Ма’Ауро следующей моей жертвой естественным образом станет Рахира. В таком случае всё это мероприятие по её спасению стало бы одной огромной шуткой. Ещё и несмешной.

И кровожадность действительно пришла. Голод скрутил внутренности и перед глазами всё стало красным уже не только из-за окружающего нас тела червя. Вот только на этот раз я не только не впал в буйство, но и смог сравнительно легко контролировать себя.

И немалую роль в этом, как ни странно, сыграли Пятеро Великих Майигу. В какой-то момент я ощутил, как от оставленных ими на моей руке печатей начал исходить дикий холод. Он поднялся по руке до плеча, а потом через шею хлынул в голову, успокоив уже начинавшееся безумие и прояснив мысли.

Не знаю, с чего вдруг эти ребята решили мне помочь, но единственное, что я сейчас мог сказать — это «спасибо». Транквилизованный Дарами Пяти Великих, я смог даже проследить творящиеся со мной перемены от начала и до конца. И, честно сказать, вот за это благодарить я уже бы не стал.

Мой внешний вид, изменился не слишком. Похоже, тот облик, что я принял перед бегством из столицы Тхалсы, действительно был той условной «целью», к которой меня хотели привести эти силы.

К тому же энергия монстров уже сделала в этом направлении куда бо́льшую работу. Так что, даже если какие-то превращения и были, заметить их я не смог.

Мои органы чувств также остались почти без изменений. Всё тот же чёрно-белый мир с красным фильтром ауры, видимо это тоже уже была финальная версия всех превращений.

Однако метаморфозы всё-таки произошли. И были они куда радикальнее, чем все предыдущие.

Во-первых, я снова начал расти. И это было минимум на порядок хуже, чем когда моё тело увеличивалось благодаря СИЛЕ «сердец». Тогда СИЛА сжимала в считанные минуты процесс роста костей и мышц и это была настоящая пытка.

Но то, что происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение. Дрожа всем телом от адской боли, я поднял к лицу руку и врубил рентгеновское зрение, о котором уже довольно давно не вспоминал за ненадобностью.

То, что я увидел, едва не заставило меня выблевать всего Ма’Ауро обратно, несмотря на то, что за последние месяцы мой желудок, казалось, уже стал крепче некуда.

Кости не просто росли. Их будто выворачивало наизнанку. Относительно ровные и гладенькие косточки плыли, искривлялись, покрывались какими-то наростами, будто деревья, заразившиеся какой-то ужасной болезнью.

Понимание того, что это происходит не где-то, а прямо внутри моего тела, было, вероятно, самым мерзким чувством, что я когда-либо испытывал. Будто ощущение того, что у меня внутри копошится какая-то посторонняя тварь, но в тысячу, в миллион, в миллиард раз хуже.

Кисти и ступни, предплечья, плечи, голени и бёдра, таз, рёбра и даже позвоночник — всё, что я мог увидеть, оглядывая себя изнутри, деформировалось и искажалось, принимая неровные, угловатые… хищные очертания. Преодолевая боль и отвращение, я ощупал лицо. С черепом творилась ровно та же херь.

Хуже всего было то, что я даже не мог отключиться, чтобы оставить этот процесс за скобками и не думать о нём больше необходимого. Холод из печатей Майигу не только избавил меня от кровожадных порывов. Он лишил меня столько желанного сейчас забытья.

И мне пришлось от начала и до конца наблюдать за тем, как моё тело лишается даже тех немногих человеческих чёрт, что в нём ещё остались. А когда с костями было кончено, настала очередь сухожилий и мышц.

«К счастью», их не стало слишком корёжить. Копошась будто черви, они «всего лишь» перестроились, чтобы соответствовать новому скелету.

Тем не менее, под треснувшими по швам штанами и пальто уже не было эстетичной мускулатуры спортсмена. Мне под кожу будто запустили выводок змей и каждое движение заставляло их копошиться, переплетаться между собой, бугриться и извиваться совершенно хаотичным на первый взгляд образом.

Я не превратился в отвратительного искажённого мутанта. При том, что я стал выше почти на метр, этом сохранились почти те же пропорции. Разве что слега длиннее относительно корпуса стали ноги и руки, а фигура стала ещё более сухой и поджарой. Спина осталась прямой, нигде на теле не появилось лишних выростов или впадин.

Но я совершенно точно уже не мог назвать себя биологическим человеком. И тому была ещё одна, последняя причина. После того, как перестройка тела завершилась и я уже подумал, что на этом всё, вдруг невероятно резкая боль пронзила голову, а следом спину в районах лопаток, поясницы и копчика.

Моё сердце, усиленное сердцем дракка, зашлось в таком диком ритме, что я, кажется,