тропка привела.

А так он прав по сути: нету смысла

Валить кого попало из ствола.

Наш праздник — в состоянии салюта,

Вот, значит, для чего я ствол купил!

И я пальнул, и это было круто,

Я всю обойму в небо разрядил!

-29-

И ментура на шум прибежала:

«Кто стрелял?» Да никто! Ты сначала

Штопор в пробке сумей закрепить!

Я ведь тоже парнишка не промах.

Мы нашли с ними общих знакомых

И за них тоже начали пить.

Танцы, скрипки, — концерт вроде бала.

Тридцать пять человек нас гуляло –

Сослуживцев, друзей и коллег, –

Перепуталось всё капитально,

Кто там пьёт за кого. «И нормально!» –

Мне какой-то сказал человек.

Я гляжу — это ж родственник Катькин,

Тот, седой, что-то там вроде дядьки.

«Ну и ну! Ты ведь вроде сидишь!»

Он смеётся: «Ребята, привет вам,

Жизнь хотела меня встречным ветром

Сбить с пути, завалить — вот ей шиш!

Холодок лишь один по загривку.

Я отпущен сюда на побывку,

Чтоб торжественно Катьку женить.

Да, потратился, жизнь стоит денег,

Но зато теперь с вами со всеми

Можно новый проект замутить!»

Да мы его тогда и замутили,

Сейчас неважно, где там что чего

Мы сообща потом наворотили,

А важно, что мы встретили его.

Заманский с ним грядущие поставки

Успел вполне детально обсудить.

В Москву из-за Урала для затравки

Вагоны с лесом стали приходить.

И лозоходец наш, что бани строил,

(Читатель, ты такого не забыл?)

Их общее число не то утроил,

Не то и вовсе удесятерил.

Ах, эта свадьба! — вот они, истоки

Всего, что с нами будет в свой черёд.

Он снится до сих пор мне, тот жестокий,

Прекрасный девяносто первый год!

Вот так без остановки наш Заманский,

Пока мы ели в кляре карасей

И друг на друга брызгали шампанским,

Крутил свою лихую карусель.

Без славословий всяких, песнопений

Скажу вам по-простому, как поэт:

То, что Заманский Лёня — это гений,

Тут даже спорить смысла как-то нет.

В любой науке гениев в избытке

Порой им даже премии дают.

Учёный люд, нахрапистый и прыткий,

Сожрал на этом деле соли пуд.

Один, к примеру, пялится на солнце,

На всяческие звёзды в телескоп,

Другой придумал цезий или стронций,

Которого хлебнул — и сразу в гроб.

Снаряд какой-то чертит третий некто,

Чтоб только поточнее долбануть

В различные секретные объекты, –

Куда ни плюнь — одна сплошная муть.

А Лёня вот Заманский, сколько помню,

Всегда живых людей заместо звёзд

Конкретно открывал. И я наполню

Бокал за Лёньку, хоть он и не прост.

Он потрясал своей мохнатой лапой,

Когда дела не шли: «Урою всех!»

Я не скажу, что было как в гестапо,

Но без услад особых и утех –

Сю-сю-мусю там, вздохи под луною,

Из-под бровей лукавый женский взор –

Всё это проходило стороною,

Мы этого не видели в упор.

Мы сутками пахали, днём и ночью,

Какое, к чёрту, там «сю-сю-мусю»!

В деталях помню, трепетно, точь-в-точь я

Доподлинно картину эту всю.

-30-

За деньгами, хитёр и неистов,

Участковый, пожарник ли, пристав,

Как бы ни было хлопотно им,

К нам спешили совать своё рыло.

Каждый раз их явление было,

Как нашествие галлов на Рим.

Звон в башке у нас вместо медалей:

Нам гранаты в окошко кидали,

Ночью, правда. Охрана спала.

Ей за это, конечно, влетело, –

Разобраться на месте, в чём дело,

В силу пьянства она не могла.

Мы в тот год из-за вечных баталий

Колизеем свой офис прозвали –

Нам играть приходилось с огнём.

Мы сражались на этой арене.

Мы от страха не гнули колени.

И сейчас, в наши дни, их не гнём.

Вряд ли скажешь, что мы супермены,

Но с разбега бетонные стены

Чётко, слаженно сносим башкой.

Мы живём — не горим и не тонем.

И вообще — если б не было Лёни,

То Россия была бы другой.

…Писателей известных вереница

Проела нам всю плешь. Я мог бы им

С героями помочь определиться,

Но обо мне потом поговорим

Герои умных книг — сплошная лажа.

Нет, есть один нормальный — Колобок!

Я всех литературных персонажей

Ещё со школы знаю назубок.

Скажи, читатель, кем работал Чацкий?

Онегин — вот чего он делать мог?

Какие-то одни сплошные цацки:

Вино, балы, на тыкве котелок…

И Гамлет, да и те, кто с ним сражались,

Горячие такие господа,

Не очень-то на службе появлялись,

Сказать точнее, просто никогда.

А будь он бригадиром на разливке,

Где цепи, мульды, огненный металл,

То груз своих сомнений на загривке

Не так бы, может, остро ощущал.

Да, быть или не быть — вопрос серьёзный,

Тут не решишь так просто с кондачка!

А ты вот лучше дай, пока не поздно,

Под зад себе хорошего пинка

И в цех иди, там мастер наваляет –

Полезно, если нервы не в дугу.

Работа положительно влияет

На кровообращение в мозгу.

Что значит «Быть»? — на ум одно приходит:

Не только регулярно есть и пить,

А, например, работать на заводе,

А не работать — значит и не быть.

-31-

Вот Заманский — отличный работник,

У него каждый праздник — субботник,

И выходит, что он поглавней

Всех Базаровых, Чацких и прочих, –

Он пахал и пахал дни и ночи,

За него, мой читатель, и пей!

Все они неплохие ребята,

Мне Печорин вообще вроде брата,

Так что я против них ничего

Да и против других не имею,

Но держу, как героя, в уме я

Только Лёньку, его одного.

Он был лучшим из всех, если кратко,

Он себя отдавал без остатка

Нам — своим регулярным войскам.

Если с кем-то беда приключалась,

Вся команда на выручку мчалась –

Ой, какой же там был трам-тарарам!

Ой, судьба, ой, ты, сволочь слепая!

Из застенков ребят выкупая,

Я поил кого надо до дна.

Что ж, я помню их, наши истоки,

Потому и пишу эти строки

Про великие те времена.

Я знаю, будут спрашивать порою:

«Твой ближний круг с пристрастием воспет,

А что же, отрицательных героев

В твоей поэме вовсе, что ли, нет?»

Ну почему? Да те же понятые,

Избравшие особый в жизни путь, –

Что пялили глаза свои пустые

На обыске: чего б тут хапануть?

Они тогда сигнала