же из семьи тех самых Лопуховых, что здесь после войны поселились? – улыбнулся он. – Я вчера, когда читал протокол, вспомнил, что и раньше в этом подъезде Лопуховы жили, но решил, что это другие, фамилия не такая уж редкая. Это вы на каток часто ходили? Возвращались поздно, через арку боялись ходить. Бежит девочка в большом свитере, коньки «гаги» связанные в руках… А мы, подростки, вас нарочно пугали, дураки ведь были малолетние… Я был хулиган в детстве!

– Нет, это не я! Это моя сестра Надя на каток ходила… И да, свитер надевала папин… – засмеялась Вера Ильинична. – А я еще маленькая тогда была, на каток не ходила, тем более вечером.

Настроение у нее переменилось. Сосед, тем более с детства знакомый, – это вам не милиционер!

– Хотите чаю? – спросила она.

– Не откажусь! По-соседски…

После этого атмосфера стала менее напряженной. Совсем даже нормальной стала.

Вера Ильинична пить чай пригласила на кухню, чтобы не таскаться туда-сюда с посудой. Чай она только что, перед приходом Углова, заварила свежий – сама завтракать собиралась.

Она вновь подогрела кипяток, приготовила бутерброды.

Обычные утренние хлопоты успокоили ее.

– Как вы, конечно, догадались, я по поводу вчерашнего убийства, – начал гость. – Подозреваемый уже есть, он вчера задержан. Это Александр Трапезников. Но свою вину он отрицает. В связи с этим к вам несколько вопросов. Не можете ли вы назвать точное время, когда увидели Трапезникова выходящим из подъезда?

– Время приближалось к одиннадцати, точнее я сказать не могу.

– Непосредственно перед тем, то есть тоже после десяти тридцати, вы встретили какого-то мужчину в арке, он выходил из двора. А не можете ли вы вспомнить, с какой стороны двора он шел? От какого подъезда?

– Нет, я увидела его уже в арке.

– С левой стороны он шел или с правой?

– С левой.

– То есть с длинной стороны дома, выходящей на Ленина?

– Да.

– То есть он мог идти из первого, второго, третьего или четвертого подъездов? Справа у нас только пятый.

– Да. Из пятого не мог. И от сараев вряд ли. Откуда-то слева входил в арку. Из подъездов, скорее всего.

– Не можете ли вы сказать, какого примерно возраста он был? Молодой – старый…

– Ну, лица не видела. А по комплекции не очень молодой, лет пятьдесят.

– Какого он был роста? Как одет?

– Роста выше среднего. Как вы примерно. А как одет, не видно было.

– В свитере, куртке или в пиджаке?

– Скорее, в пиджаке. – Вера задумалась. Мужчина производил впечатление человека современного. – В куртке! Нет, может быть, и в пиджаке… Не помню точно, в темноте и не отличишь. Но не в свитере.

– Был ли головной убор?

– Нет, точно не было.

– Что можете сказать о прическе? Лысый? Кудрявый?

– Не лысый и не кудрявый. Обычная прическа.

– Было ли у него что-либо в руках?

Вера задумалась. Эта тень мелькнула мимо нее, не вызвав страха. Очень приличный. Да, она еще зафиксировала внутренне, что мужчина приличный, такого не испугаешься, даже в подворотне встретив. Он шел энергичным деловым шагом. Размахивал ли он руками? Нет, не особо размахивал… Да, в руках что-то было… Но не авоська…

– Да, – сказала она вслух. – Что-то он держал в руке. Возможно, даже портфель, не могу сказать точно. Нормальный такой мужчина, нормально он выглядел, я его не испугалась. Что-то такое приличное у него в руке было. – Она наморщила лоб. – Дипломат! У него в руках был дипломат!

Дипломаты, небольшие плоские чемоданчики, в начале девяностых входили в моду. Их было не так много – приличный дипломат нелегко купить.

Вера сама удивилась, как много вспомнила. Все же умеет задавать вопросы этот Углов. Вчера, когда отвечала милиции, ей казалось, что промелькнувшего в подворотне мужчину она не разглядела. А вот, оказывается, помнит…

Ее собеседник чертил на бумаге какие-то фигуры. Задумался.

– Теперь несколько вопросов на другую тему, – сказал он наконец. – Вы ведь общались с убитой… с гражданкой Соловьевой довольно близко?

– Ну, не то чтобы очень близко. Разговаривали при встрече. В гости друг к другу только по одному разу успели сходить за полгода, что я здесь живу.

– Вот-вот. Рассказывала ли вам Соловьева что-либо о соседях по дому? Вы ведь в наш дом вернулись после долгого отсутствия. Кого-то из соседей, возможно, вспомнили, кого-то нет…

Вера подумала. Они со Светкой о судьбе своих близких друг другу рассказывали, о себе… О соседях не успели еще.

– Нет, – сказала она вслух, – пока о себе друг другу все рассказали, на соседей времени не было…

– И об Александре Трапезникове ничего не говорили? Он ведь тоже с детства в этом доме живет. Помните, наверное, близнецов… Их все тут знали. Не вспоминали их?

– Нет… О них не говорили. Я только вчера узнала, что Веник умер, один Саша остался. А то при встречах не понимала, кого из них вижу. А что с Веником случилось?

– Вениамин в ДТП попал более двух лет назад… Он шоферил после школы. А Александр на завод сразу пошел. Близнецы разные профессии выбрали.

– Неужели Трапезников Свету убил? А за что? Они и не общались, скорее всего, давно уже, с детских лет… Неужели его и впрямь арестовали?

Углов тяжело вздохнул. Потом кивнул.

– Задержали. В изоляторе он сейчас. Версия следствия: Трапезников мог убить Соловьеву как опасного свидетеля. Вы не были в пятницу на собрании жильцов, а присутствовавшие указывают, что там Соловьева угрожала Трапезникову, что, мол, заявит в милицию: это они с братом четыре года назад ларек на Киселевке ограбили и сторожа убили. Срок давности не истек еще. Однако по этому делу арестованы были тогда подростки и сознались, почти отсидели уже… – Полковник замолчал, задумавшись.

– А к кому он в наш подъезд приходил так поздно, если не к Соловьевой? – решилась спросить Вера.

Ответом стал опять кивок, но какой-то странный, растянутый во времени: Углов вначале вскинул голову (взглянул Вере в глаза), потом резко опустил, опять поднял и сказал:

– К Соловьевой! Он этого не отрицает. Только застал ее уже убитой.

Глава 8

Начало ужаса

Небольшую ладью для сопровождения ушкуйских атаманов в нижний мир Вячко нашел быстро.

Еще через день состоялся обряд погребения. Вместе с Ляпой и Васькой хоронили Синеуса – он тоже умер как раз накануне события. В ладью вместе с покойниками погрузили их вооружение, медную и серебряную