25 июля в Смоленске собрался Военный совет, на котором присутствовали цесаревич Константин Павлович, оба главнокомандующих, начальники их главных штабов А.П. Ермолов и граф Э.Ф. Сен-При, а также генерал-квартирмейстеры М.С. Вистицкий и К.Ф. Толь. Совет единогласно постановил идти со всеми силами на Рудню, где предположительно находились главные силы Наполеона. Барклай-де-Толли в этом случае уступил общему мнению — своего начштаба, царя и петербургских сановников. Любопытно, что в донесении Александру I Барклай на всякий случай написал: «В случае удачи война возьмет совсем другой оборот, а буде бы, против моей надежды, случилась неудача, тогда останется нам свободная ретирада через леса, в тылу у нас остающиеся, кои для сего заняты будут арьергардом»[14].

На рассвете 26 июля русские войска двинулись из Смоленска, оставив там только полк для содержания караулов и приготовления сухарей.

1-я армия в тот же день прибыла в село Приказ-Выдру в 55 верстах от Смоленска, 2-я армия — в село Катынь. Генерал И.М. Платов составлял авангард, а генерал-лейтенант Д.П. Неверовекий с 27 —й дивизией отправился под город Красный. Деревню Касплю занял отряд генерал-майора князя Шаховского, в Холме расположился отряд генерал-майора Краснова и наблюдал за Поречской дорогой.

27 июля армии готовились выступить к Рудне, но главнокомандующий Барклай-де-Toлли приказал остановиться, поскольку получил известие, что Поречье занято одним неприятельским отрядом. Опасаясь, что Наполеон двинется в его тылу из Поречья в Смоленск, Барклай приказал 1-й армии идти на Поречскую дорогу, а 2-й — расположиться у Приказ-Выдры.

Платов же, не зная о новом направлении армии, двинулся к Рудне и утром 27 июля при Молевом болоте встретил два французских гусарских полка, внезапно напал на них и заставил отступить. Но гусары вскоре получили в подкрепление конницу и пехотный полк из отряда графа Франсуа Себастиани, находившегося в Рудне. Авангард генерал-майора Денисова был вынужден отступить, но в это время на помощь подоспел Платов с 7-ю полками, окружил французов со всех сторон, смял их и гнал две версты. Дальнейшее преследование было поручено подоспевшему отряду графа Палена, который гнал неприятеля 8 верст и остановился лишь, когда французская артиллерия открыла по нему огонь. В этом сражении было взято в плен 10 офицеров и более 300 солдат.

1-я армия расположилась на Поречской дороге, а вторая из Приказ-Выдры пошла к Смоленску, чтобы опередить французов, двигавшихся из Красного к Смоленску, и не дать отрезать русским войскам Московскую дорогу.

31 июля армия Багратиона вернулась в Смоленск. Солдаты были сильно утомлены и спали прямо на улицах.

1-я армия с 29 по 3 1 июля простояла на Поречской дороге. 31 июля стало известно, что французский отряд оставил Поречье и пошел по Витебской дороге.

1 августа Барклай-де-Толли двинулся с армией на Руднянскую дорогу и на следующий день расположился у деревень Волоковой и Гаврики, а Багратиона пригласил выступить к Надве.

Наполеон, узнав, что 2-й армии не успели преградить дорогу к Смоленску, приостановил дальнейшее продвижении своих войск, чтобы дать им возможность отдохнуть, собрать отставших людей и обозы, а сам две недели прожил в Витебске.

Узнав о соединении русских армий под Смоленском, Наполеон обрадовался: «Наконец-то русские в моих руках!» Он надеялся, что именно под Смоленском и произойдет генеральное сражение. Понимая, что русская армия, уклоняясь от решительного сражения, усиливает свои ряды и ослабляет французов, Наполеон решил принудить русских к бою, отрезав им путь к отступлению. Для этого он сосредоточил свои главные силы у Днепра, 1 августа переправился с 190-тысячной армией через Днепр у сел Хомина и Рассасны и быстрым темпом двинулся к Смоленску, чтобы занять его вперед русских армий, а заодно и отрезать их от центра, и тем заставить принять решительный бой. И план этот почти удался. 2 августа Наполеон занял Ляды и двинулся к Красному, где находился отряд Неверовского с 27-й дивизией, харьковским драгунским и тремя казачьими полками.

В полдень 2 августа Неверовский получил известие, что к Лядам подходит французский отряд. Он сразу же распорядился отправить обозы к Смоленску, а сам собрал дивизии и расположился по дороге из Красного к Лядам.

Вскоре показались многочисленные войска маршала Мюрата с кавалерией, которая, увидев русских, пошла им в обход. Место, занятое Неверовским перед Красным, было неудобно, так как тут дорога шла по плотине. Тогда Неверовский отступил за город, оставив в Красном батальон 49-го егерского полка и два орудия, а сам с дивизией и пушками расположился за оврагом, поставив орудия на левом крыле, прикрыв их харьковскими драгунами.

Мюрат с 15-тысячной конницей и дивизией пехоты, и маршал Ней с частью пехоты своего корпуса вытеснили из Красного русских егерей и захватили два орудия. Французская кавалерия атаковала левый фланг Неверовского и опрокинула Харьковский драгунский полк. Артиллерия, оставшись без прикрытия, также подверглась нападению неприятеля, и пять пушек были захвачены французами, а остальные пять ушли с драгунами к Смоленску. Таким образом, Неверовекий остался лишь с одной пехотой против конницы Мюрата и пехоты Нея. Неверовский решил отступать к Смоленску.

Ночью Неверовский подошел к Смоленску и расположился у оврага в 6 верстах от города, откуда и послал донесение Багратиону о нападении на него больших сил противника. На помощь ему Багратион направил из войск генерала Н.Н. Раевского 8 батальонов под командованием И.Ф. Паскевича. 3 августа отряд Паскевича прошел город и расположился за оврагом в 6 верстах от Смоленска, передав Неверовскому приказ присоединиться к корпусу Раевского. Исполняя приказ, 8-тысячный отряд Неверовского на протяжении 47 верст отбил более 40 атак Мюрата, потеряв при этом 5 пушек и 1500 человек. Французы потеряли до 500 человек.

Как уже говорилось, Смоленск только числился крепостью. Там не было ни постоянного гарнизона, ни крепостной артиллерии. Тем не менее Смоленская крепость, построенная еще при Борисе Годунове, представляла собой твердый орешек. Из 38 башен оставалось еще 30 (за исключением восьми: Гранатовитой, трех в Королевском проломе, Городецкой, Иверской, Крылошевской и Воскресенской водяной). Кроме того, была разобрана Днепровская башня, и на ее месте в 1812 г. выстроена каменная церковь Богоматери, которую не успели освятить за наступлением военного времени. Современники спорят, были ли проломы в стенах крепости. Но если даже и были, то небольшие, которые легко могли быть заделаны земляными укреплениями.

Помимо каменного кремля в Смоленске имелось множество деревянно-земляных укреплений: бастион на месте Шеина пролома, равелины напротив Молоховских и Днепровских ворот, крепость на месте Королевского пролома и ретраншемент за Днепром напротив моста. Кроме того, вокруг стены в разных местах еще уцелели Петровские тракшаменты и Шеиновские шанцы.

Смоленский историк Иван Орловский в 1902 г. писал: «Через Днепр, независимо от постоянного моста, было наведено еще два плавучих моста; кроме того, пониже Днепровских ворот — брод.