супер, опять переложили воспитательные обязанности на других. Но такого индивидуалиста, как я, трудно загнать в групповые рамки.

– Я был бы рад, если бы ты поучаствовал, – промямлил Питрич вместо того чтобы меня встряхнуть: «Ты пойдешь с нами – и точка!»

Я даже почувствовал себя немного виноватым, что продолжаю настаивать на своем. Но теперь к нашему разговору прислушивались несколько человек (в том числе Бениша), и отступать было некуда.

– Не припоминаю, чтобы у нас был договор на этот счет, – отозвался я, чувствуя себя отвратительно. Но лучше так, чем лазить по беззащитной флоре – вот мой девиз.

Питрич постучал костяшками пальцев по столу.

– Да ты прямо маленький философ… – сказал он, как утром Марко повару.

– В этом нет ничего зазорного, – ответил я спокойно, хотя и не совсем честно: философы мегаутомительны.

Питрич закатил глаза.

Я перегнул палку? Вообще-то терпеть не могу ссоры. Правда!

Напротив меня сидел Йорг, то и дело украдкой косясь на Марко и близнецов Дрешке. Те шушукались в конце стола, как в фильме, когда злодеи замышляют какую-нибудь гадость.

Из-за дурного предчувствия у меня по спине пробежали мурашки. На уроках циркового искусства Йорг лазит медленнее и неуклюжее всех. А когда мы занимаемся на трапеции или делаем «паучка», фрау Трибеска дает Йоргу совсем другое задание. Йорг любит крутить обруч.

И Марко все это знает.

Я должен был что-то предпринять.

– Ах, Пит, – я специально назвал его прозвищем. – Если тебе это так важно, я, конечно, буду лазить вместе со всеми! Жду не дождусь сверзиться… с верзилы. – М-да, не самый удачный каламбур.

В веревочном парке пахнет кулинарным жиром. У самого входа – киоск с сосисками, картошкой фри и прочей жратвой, которая обычно продается в развлекательных комплексах: считается, что такую еду все любят, а на самом деле просто никто не удосужился предложить ничего нормального.

Рядом с киоском ржавеет площадка для мини-гольфа. Я бы не отказался в него поиграть, но мы здесь не затем, чтобы заниматься чем нравится. Кроме меня никто не проявляет недовольства. Некоторые оживленно болтают, спортсмены уже разминаются.

Я осматриваюсь. Первая зона называется канатной. Канаты натянуты высоко между деревьями или ведут к подвесным мостикам, повсюду сплошные препятствия: платформы, сети, горки и мостки. Главное – шаткость. Будто в жизни мало нестабильности.

Через каждые несколько метров мусорные ведра чередуются с информационными табличками. Вдобавок еще «остроумные» указатели вроде:

РИМ: 1588 км – ТУАЛЕТ: 15 м

На следующем этапе можно забраться по приставным лестницам, крутым ступенькам или скалодрому в домики на деревьях. Домики выглядят так, будто их строителям внешний вид был глубоко безразличен.

Скалодром совсем старый, весь в рубцах и трещинах, с выцветшими зацепами и потрепанными засаленными веревками. На каждом шагу картонные таблички предупреждают о неисправностях: «Осторожно, осиное гнездо! Близко не подходить! Урс в пятницу его уберет!» И всё в таком духе.

Мне, кстати, это по душе. Никакого гламура – все подержанное, поломанное и залатанное. Только живые изгороди идеально подстрижены. В Германии везде так – за изгородью надо ухаживать.

Нас встречают шестеро слишком веселых и слишком загорелых инструкторов, с ног до головы увешанных снаряжением. Как они только не сгибаются под такой тяжестью! Каски и стропы, шнуры и карабины, петли и ножи. Один даже держит на плече топорик с тремя касками, нанизанными на рукоять.

Представившись, они тут же извиняются, что сегодня не в полном составе.

– Болезнь и алкоголь, – поясняет один, а остальные смеются. И что тут смешного?

Они объясняют правила и показывают, что делать, гремя и звеня, как шесть громадных котлов. Шум и так мешает, а они еще постоянно отпускают профессиональные шуточки.

И почему взрослые считают, что любые длинные сведения нам непременно нужно преподносить в развлекательной форме? Я не хочу развлекаться – я хочу понять, как залезть наверх и целым спуститься вниз.

Готов поспорить, что они каждой группе рассказывают одни и те же анекдоты. Вот один из них: «Если кто-то из вас упадет, лучше смотреть вправо – там вид красивее».

АХАХАХА! ВООБЩЕ НЕ СМЕШНО! ХОТЯ БЫ ПОТОМУ, ЧТО СПРАВА И СЛЕВА ЛЕС ВЫГЛЯДИТ СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВО!

Однако большинство смеются или улыбаются, и, думаю, даже не из вежливости, а потому, что им действительно смешно.

Вот бы мне стать как большинство! Не отвлекаться постоянно, не раздражаться от всяких мелочей, плоских шуточек и топориков на плече! Как хорошо, должно быть, живется тем, кто просто игнорирует неважное; концентрируется на сути, какой бы дурацкой она ему ни казалась. Внимательно слушать, хотя тебе совсем не интересно – вот величайшее искусство!

Лучше всего я слушаю, когда больше никто не слушает. В группах я отвлекаюсь и робею. Я и раньше отвергал все занятия с числом участников более одного. Начальный курс обучения плаванию «Морской конек»? Да я бы лучше утонул, чем соревноваться за значок с десятью ровесниками, которые «любят плескаться в воде». (К тому же морские коньки – жуткие создания.)

Зря я сейчас хлопал ушами: инструктаж закончился, а мне, кроме дурацкого анекдота, ничего не запомнилось.

Вдобавок меня еще отвлек инструктор с топориком на плече. Когда нам показывали, как страховать напарника с земли, он вскарабкался на стену, по-прежнему держа на плече топорик. Очень смело, но абсолютно излишне – я все никак не мог понять, зачем он это сделал. Почему не оставил топорик на земле? Ведь держаться одной рукой страшно неудобно! Да и топорик ему ни разу не пригодился. Инструктор все время его придерживал, и со стороны это выглядело довольно опасно. Мы здесь что, на каскадерском шоу?

Во всяком случае, я пропустил мимо ушей все объяснения страховавшей его напарницы, в том числе команду выбрать себе напарников. И вот уже напарник, с которым я собирался где-нибудь отсидеться, пока весь этот цирк не закончится, занят: Йорг.

(И Бениша тоже.)

И что же я вижу? Йорг тащит снаряжение вместе с… Марко! Йорг почему-то замешкался, но тут Марко его толкнул, и у меня по спине, как по скалодрому, снова поползли мурашки.

Я описываю события вместо того, чтобы бежать!

Стряхнув оцепенение, я бегу к Питричу, хриплю: «Пит!» – и не знаю, что дальше. Не знаю, чего именно от него хочу.

– Весело, правда? – спрашивает Питрич.

Да что тут может быть веселого? Мы ведь еще даже не начали! Но я воздерживаюсь от едкого комментария: Питрич мне сейчас нужен.

– Пит, не мог бы ты присмотреть за Йоргом? – серьезным тоном прошу я.

– Йорг – это который?

– Йорг Шван? С оттопыренными… Взъерошенный такой?