Стала ошарашено принюхиваться, а Сечень совершил её одно стремительное перемещение, неуловимое глазу и оказался почти рядом с Россом.

— Хватит с ней играть, на таком расстоянии она нас уже не видит, а когда почует, то поймёт, что слишком далеко.

Действительно, медведка поводила носом и понуро направилась к своему логову, совершенно ошарашенная.

А люди двинулись дальше.

— Как вы это делаете? — спросил Росс. — Я внимательно следил за вами: в самый последний момент, вы вдруг неуловимо перемещались в другое место.

— Я тоже смотрел за тобой во все глаза. И понял, что мы с тобой применяем схожие приёмы. В основе своей схожие.

— А я этого сходства не увидел.

— Чтобы пройти медведку ты притормозил её, как бы изменив течение времени для неё — замедлив все процессы, происходящие в её организме, потому она двигалась столь замедленно. А я в самый последний момент кратковременно ускорял аналогичные процессы в своём теле, и потому успевал уйти от её пасти. Как ты, так и я в результате двигались быстрее медведки, отсюда нужный результат.

— Ускорять себя я не умею, — признался юноша. — А трудно это делать?

— Для любого другого — да, очень трудно. Подобным искусством владеют лишь единицы. Учатся ему годами, многими годами. Даже при этом овладевают не все. Но ты должен усвоить всё быстро. Я тебя этому научу. Но и ты попробуешь растолковать мне свою умение. Договорились?..

Росс закивал головой.

Далее они шли, увлечённо обсуждая только что показанные друг другу приёмы. Несмотря на это, Сечень обратил внимание на местность:

— По всем признакам мы двигаемся по древней дороге старых людей. От неё уже давно ничего не осталось, трудно даже представить себе, какой она была тогда, но она была. Смотри, впереди два высоких холма, а те их края, которые обращены друг к другу, более круты, чем остальные. Это говорит о том, что старые люди их убрали, как бы срезали и между ними образовался широкий проход. И наша тропа ведёт как раз туда. И так практически везде. Иначе бы нам пришлось постоянно продвигаться по холмам и оврагам, что затруднило бы наш путь.

Росс тоже стал замечать, их тропа проходит по более ровной и удобной для ходьбы местам, чем окружающая местность. Вспомнил, в прошлые разы, когда он проходил тут с отцом, не замечал этого.

Слева, довольно близко от них, хотя и за холмами, показалась просторная гладь широкой реки. За ней громоздились горы, поросшие лесом, который отсюда казался зарослями травы или кустарников, а не деревьев.

— Волга! — с уважением произнёс Сечень?

— Волга?

— Да, так звали её давным-давно в древности наши пращуры — великая русская река Волга.

— Отец называл её Большой рекой.

— Да, она большая, очень большая! Даже — великая! Одна из крупнейших на планете.

— На планете? Что это?

— Мы все живём на планете Земля, я же говорил тебе. Вспомни! Она имеет форму шара… Но пока не заморачивайся в этом, позже я тебе расскажу. Но вообще-то, тебе нужно посетить Лунный котёл. Он тебя просветит во всём. И куда лучше, чем я.

Они так увлеклись разговорами, что очутившись на болотистом берегу, не заметили подлетающей стаи комаров. Каждое насекомое имело тело в человеческий локоть, а крылья вдвое больше.

Спутники спохватились в самый последний момент и принялись от них отбиваться — Росс копьём, а Сечень мечом, которым владел просто виртуозно. При этом он постоянно перемещался, чтобы ни один комар не мог подлететь сзади, нередко перерубал надвое жужжащего летуна одним ударом.

Юноша тоже не стоял на месте, при этом он то колол комаров копьём, то наносил удар его острием, которое по действию оказывалось равным мечу: он не очень часто разрубал на части врага, но зато мог его поражать с большей дистанции, чем его товарищ.

Им пришлось истребить большую часть стаи, прежде чем оставшиеся комары осознали опасность тех существ, которые им казались добычей, и отпрянули от них. Поднявшись выше, они оказались в безопасности… Почти в безопасности: Росс неожиданно метнул копьём и пронзил насквозь особенно большого комара. Тот с противным писком рухнул наземь.

Юноша подошёл, выдернул копьё, в этот момент несколько комаров бросились на его спину, но тут подскочил Сечень и, видимо ускорив своё время, в долю секунды покромсал мечом четырёх комаров. Остальные отпрянули и поднялись ещё выше.

— Какие настырные! — рассердился Росс и закричал: — Вот отсюда! Сейчас же!

Комары бросились наутёк с максимально возможной скоростью.

— Конечно же, они испугались не твоего крика, а твоего ментального выброса гнева. Почему ты раньше не прогнал их своей мыслью?

— Их было слишком много.

— А почему вы сейчас не пользовались тем ускорением времени, чтобы сражаться с ними? Тоже из-за их количества.

— И из-за этого тоже. Слишком много сил у меня отнимает это ускорение. Да и какого-то предварительного настроя требует. Иначе бы я только так и делал. А мечом вы действуете очень хорошо. Мне такому нужно ещё учиться.

— Зато ты очень умело пользуешься копьём. Отец научил тебя очень хорошо. И такое лезвие весьма неплохо — наполовину оно как бы меч!..

Чуть далее от места побоища они увидели рощицу странных деревьев, величиной в два человеческих роста. Наверху каждого из них имелись большие цветы с крупными каплями росы.

Сечень пригляделся и узнал:

— Да это же росянки! И какие крупные! У нас они редко бывают выше человека, а тут эвон какие вымахали!

— Нужно обойти стороной, — подсказал Росс. — Отец всегда здесь вёл меня по берегу. Там безопасно. Правда, за водой нужно следить, в ней всякое водится, нужно быть начеку.

— Эх, тех бы комаров росянкам, они бы полакомились вволю! Правда, уверен, что здесь и без них найдутся желающие ими подкормиться…

Уже почти приблизившись к цели, путники оказались около гряды высоких холмов, даже — гор. Слева