На несколько минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, которые Аспид разложил на ковре, тихой барабанной дробью, вырывающейся из-под пальцев Лельера, и завершающим аккордом где-то на грани слышимости сгорала папиросная бумага на сигаре Мастера Смерти.

– Лель, чего он хочет? – вдруг негромко спросил Айлар, делая очередную затяжку и пристально глядя на друга сквозь сизую завесу дыма. – Это откровенный вызов. Убийство девушки, похожей на Мию, похищение следующей – похожей на нее. Стихи – калька на твои песни из раннего периода. Как давно ты писал их?

– Года четыре назад, – передернул плечами феникс. – Я не помню, Лар… Но у меня два варианта. Первое – он хочет разбудить во мне былые наклонности. Ты ведь сам помнишь, я даже в состоянии аффекта был склонен к театральности. Он достойный преемник.

– А второй вариант – это месть. Наша первая версия, – добавил свою гипотезу Хельжин Аспид. – Скольких ты убил, Лель? Вся информация о твоих первых годах после вступления на должность Атрибута сектора Малахит засекречена.

Стекло треснуло в руках Лельера, по пальцам побежал густой серебристо-белый напиток, постепенно смешиваясь с кровью и бело-алыми каплями падая на дорогой паркет.

Синие глаза бездумно смотрели в одну точку, а тонкие ноздри трепетали, словно шуту отчаянно не хватало воздуха. Маска беспечного Леля стекла с лица, как алкоголь из разбитого бокала. Мастер Хин тяжело опустился в кресло и тихо проговорил, не глядя на друзей:

– Тебе дадут всю нужную информацию.

Миямиль

Я не рассказала сестре о записке, а также умолчала о встрече с Мастером.

Не хотелось втягивать в свои проблемы только-только оправившуюся от личной трагедии Амириль.

Сама разберусь! Из плюсов я могла обозначить то, что Мастер Хин точно не насильник, он предпочитает девушек уговаривать и вряд ли опустится до шантажа. Надо просто продержаться достаточно долго для того, чтобы его интерес угас. И определиться с ролью… увы, маска наивной идиотки, которая так выручала еще недавно, сейчас уже не подойдет. Он просто мне не поверит. Стало быть, нужно придумать что-то соответствующее его видению и выгодное мне.

Достойная гномка. Образцовая, сдержанная… и, быть может, даже кому-то обещанная на родине? Увы, нет. Иначе почему я не сказала о нареченном еще в самом начале приставаний?

Ладно, тогда придется быть чрезвычайно занудным и скучным созданием.

Я только усмехнулась, ухватив за хвост последнюю мысль. По сути, я и так им являлась, ибо часовые лекции о камнях, трупах и прочих прелестях, входящих в сферу моих интересов, могли выдержать немногие!

– Мия, к тебе можно?

В дверь забарабанили, и я, узнав звонкий голос сестры, крикнула:

– Да, входи! Открыто.

Деревянная створка с размаху стукнулась о стену, заставив меня дернуться от резкого звука, и в комнату впорхнула светящаяся, довольная Амириль.

– Я пойду погуляю, ты не против?

Двойняшка замерла возле туалетного столика и, окинув свое отражение придирчивым взглядом, поправила и так идеально лежащие светлые локоны.

– И с кем ты отправляешься гулять? – Я развернулась на кресле и насмешливо фыркнула, с иронией глядя на сестру.

– А вдруг одна? – кокетливо подмигнула мне Ами, но сразу раскололась: – С Таридином.

– Дишель? – вспомнила я род лепрекона из аквамаринской группы и рассмеялась. – Ами, таки лорд лепреконов все еще тревожит твое воображение?

– Мечты детства так просто не изживаются, – хихикнула в ответ она и, подлетев, порывисто чмокнула в щеку. – Не скучай!

Несколько секунд, и златокудрый вихрь в бирюзовом шелке вылетел за дверь, оставив после себя лишь сладковатый аромат духов.

Я задумчиво поболтала ногами и невольно покосилась на правую стену, за которой была комната Лейдира.

У меня не получалось быть такой же легкой, как сестра. Я не могла забить на все свои проблемы и погрузиться в отношения. В данном случае я понимала, что ответить взаимностью не смогу и, стало быть, серьезный разговор с дроу становится уже насущной необходимостью.

Хватит и Мастера Хина по мою рыжую душеньку… Проблемы надо решать в порядке очередности, и мужчин это касается тоже! Мне нужно образование, а не интрижки.

С этой светлой мыслью я притянула к себе учебник по все той же магоматике и погрузилась в дебри учебного процесса. Проблуждав там в поисках света знаний часа два, я с тихим стоном выпрямила спину и поняла, что прогулка и для меня становится насущной необходимостью, а то совсем голова не варит.

Захватив сумку и проверив, на месте ли кошелек, ключи и прочие важные мелочи, я решительно вышла из особняка.

Над Изумрудным городом разгорался закат, заливая крыши кроваво-красным сиянием, подсвечивая местами пожелтевшую листву и превращая столицу Малахита в сказку. Древний город был стар, прекрасен, как ограненный драгоценный камень, и напитан солнцем.

Мне тут было очень хорошо и очень спокойно.

Поправив ремешок сумки, я решительно зашагала вверх по улице, решив в этот раз посмотреть главные площади города, а не спускаться к набережным. Но в голове помимо восторгов всплывали также воспоминания о том, чем закончилась для меня последняя такая прогулка. Залитый кровью переулок, Всадники Смерти и оба Мастера, склонившиеся над обезображенным телом смертника. А после прогулка с Хином, конец которой терялся в алкогольной дымке, сквозь которую просвечивало лишь незнакомое лицо красивого синеглазого парня и его сильные руки, поддерживающие меня.

Мастер… Такой разный Мастер Хин. Многоликий, чтоб его.

Про то, второе лицо я старалась не вспоминать, потому что чувства этот эффектный парень вызывал у меня вполне определенные и никак не вязавшиеся с его основной внешностью. Ну все это куда подальше! Для моего же душевного спокойствия.

Я дошла до площади и застыла на краю, глядя на огромное столпотворение. Сегодня была Осенняя Ярмарка, потому нелюдей всех мастей вокруг было полно.

– Юная леди, извольте отойти в сторонку, – раздался над головой трескучий голос, и, вскинув взгляд, я лицом к… м… морде оказалась со всеми восемью глазами огромного арахна.

К такому потрясению моя психика была не готова, хоть я уже и не первый день нахожусь в Изумрудном городе и вроде бы привыкла ко всему многообразию его… фауны. Да простят меня разумные ее представители.

Ножки задрожали, и я привалилась спиной к теплой после солнечного дня стене дома, прилагая все моральные силы, чтобы не сползти по ней вниз.

Арахн, видимо, осознал, что неподготовленной гномке плохо, потому, уже не обращая внимания на приличия, спрыгнул со стены, показав мохнатое красно-черное пузико, и… спустя несколько мгновений выпрямился, превращаясь в человека.