Тщательно готовил инструмент. Помимо того, что уже имелось, изготовил для цилиндрических замков с поворачивающейся личинкой новые отмычки-зацепы из проволоки и спиц, которые бы без проблем проникали в узкие скважины английских замков и цепляли бы штифтовые пары, поджимая и смещая их вверх по канавкам. Сработал из ножовочных полотен по металлу и выточил из надфилей несколько универсальных зубчатых отмычек-гребенок, с разным количеством зубчиков и различной их конфигурацией для одновременного поджима и смещения штифтовых пар цилиндрических замков. Приготовил пару изогнутых отмычек для поджима и смещения штифтовых пар как верхних, так и нижних. Это на случай, если цилиндровый замок будет иметь «родной» ключ с бородками по обеим сторонам. Осмотрел все толкатели, воротки и натяжители. Одним словом, приготовился. И в один из дождливых дней октября, когда крепко спится под мерный шум дождя, а на улицах нет прохожих и даже бродячих собак, отправился на дело.

Сторож банка, конечно, спал. Приняв крепко на грудь, Василий Никифоров дрых без задних ног и, разумеется, не слышал, как тихо открылась служебная дверь и человек в плаще, шляпе и с дорожным саквояжем в руках вошел в здание банкирского дома. Из кармана плаща он достал ручной электрический фонарик и нажал на кнопку цилиндрика. Свет от американского фонарика исходил неяркий, но вполне достаточный, чтобы бесшумно ступать, ничего не задевая, и видеть то, что необходимо.

Человек в плаще, шляпе и с дорожным саквояжем открыл попеременно две двери, что заняло у него не более полутора минут, прошел в небольшое помещение и высветил какой-то короб на стене, от которого в разные стороны расходились электрические провода. Вскрыл висячий замок короба, открыл его, потом достал из саквояжа отвертку и кусачки и произвел ими несколько манипуляций внутри короба. После чего снова закрыл его, навесил замок и отправился дальше. Дойдя до решетчатой двери, оглядел дверной замок, вытащил из саквояжа вороток и две отмычки и после нескольких манипуляций ими открыл замок, соответственно, и решетчатую дверь и пошел по коридору прямо к железной двери с круглой рукоятью.

Она была под двумя замками: сувальдным и цилиндрическим. На вскрытие обоих замков Инженер потратил минут семь-восемь. После чего сделал оборот стальной круглой ручкой-колесом, похожим на корабельный штурвал, и потянул дверь на себя…

Открывшееся помещение банковского хранилища было небольшим.

«Медвежатник» подошел к двум несгораемым шкафам и несгораемой кассе. Она была низенькой, но почему-то именно касса привлекла внимание Аркадия Степановича, хотя несгораемые шкафы были намного выше и объемнее, и денег в них могло бы уместиться значительно больше.

Несгораемая касса представляла собой металлический ящик-сундучок из стальных плит толщиной не менее четверти дюйма. По бокам у сундучка имелись складные ручки для переноски. А вот на его крышке… не было замочной скважины. И на боковых стенках не имелось никаких отверстий для ключа.

Это несколько озадачило Инженера и в то же время усилило его стремление открыть именно кассу, а не несгораемые шкафы. Он навел свет фонарика на крышку, стал тщательно всматриваться в нее и на правой ее стенке обнаружил небольшой паз со штифтом внутри. Он нажал на штифт, но тот не поддался. Тогда попробовал сдвинуть его вправо. И как только сделал это, подпружиненная пластина с громким щелчком встала на попа, обнаружив под собой горизонтальную пластину.

Аркадий Степанович уже знал, что делать дальше. Теперь уже на левом боку крышки он нащупал небольшой рычажок. Нажал на него, и горизонтальная пластина под воздействием освобожденной пружины, щелкнув, сместилась вбок, обнажив отверстие для ключа. Он стал неспешно и по порядку выкладывать из саквояжа инструменты. Выбрал граненый вороток-толкатель покрепче, две отмычки разных конфигураций для высвобождения штифта от подвижных пластин и третью отмычку с подобием петли на конце, для зацепления уже не сувальд, а штифта, чтобы высвободить его от блокировки неподвижной пластиной. Затем, выдохнув, приступил…

Сундучок-кассу, запертый на два оборота хитрого замка, Инженер открыл за двадцать две минуты. Касса была наполнена пачками денег. Он стал перекладывать их в свой дорожный саквояж, который наполнился доверху. Двести тысяч рублей! Это навскидку, поскольку не было времени считать их. Да и цели такой сейчас не стояло: дома пересчитает, в спокойной обстановке.

После выемки пачек с деньгами на самом донышке кассы показалось небольшое запертое отделение. Замок был несложным, поэтому Инженер открыл его менее чем за полторы минуты и увидел небольшой кожаный мешочек. То, что в нем находилось, когда он развязал его, превзошло все ожидания: целая горсть бриллиантов, великолепных по огранке и чистоте, самый маленький из которых тянул на 4–5 каратов.

Он уложил бриллианты обратно в мешочек, завязал его и положил во внутренний карман плаща. Затем опустил крышку кассы, вышел из хранилища и прикрыл за собой железную дверь…

Об ограблении банкирского дома «И.В. Юнкер и К°» писали все центральные газеты, а местные их перепечатывали. Похоже, одну из таких газет прочитал и Сема Рудый. И дней через десять после ограбления прислал телеграмму следующего содержания:

«Поздравляю с удачной охотой. Постараюсь не отстать».

А Аркадий Степанович продолжил свое небедное существование, обедая и ужиная в лучших московских ресторанах и изредка посещая дорогие дома свиданий на Трубной площади с девицами дворянского происхождения, китаянками и даже экзотическими негритяночками, пока снова не затосковал по делу и фарту. В девятьсот девятом Инженер взял на лапу «медведя» новейшей конструкции в конторе Торгового дома «И. Рунов и К°» и положил в свой тайничок тридцать тысяч рублей. В десятом году наведался в правление мануфактурного товарищества «Братья Старшиновы и К°», облегчив братьев-купцов Аркадия и Николая Федоровичей на шестьдесят пять тысяч целковых. И хотя братья публично пообещали вознаграждение в три, а потом и в пять тысяч рублей тому, кто хотя бы выведет на след ограбившего их злоумышленника, доброхот так и не нашелся…

В конце одиннадцатого года Инженер вскрыл новейший несгораемый шкаф фирмы «Братья Смирновы». Шкаф сей стоял в кабинете председателя правления российского представительства парижского Акционерного общества «Ревильон-братья», подвизающегося на ниве покупки и продажи пушнины и крепко набирающего в Москве обороты. Чтобы братья Ревильон не шибко задирали нос, спекулируя русской пушниной, Аркадий Степанович облегчил Акционерное общество на сто десять тысяч рублей.

Через год он снова заскучал и выпотрошил сейф с простеньким замком в конторе Товарищества «Залесский и Чаплин» на Большой Дмитровке. Месяца через два «облегчил» на семьдесят тысяч капитал шведского Торгового дома «Шварцкопф, Дзирне и Бош» на соседней Шаболовке. Полиция, ведущая расследование ограбления, дважды наведывалась в дом к Аркадию Степановичу, проводила дознания и допросы, но улик против Инженера не имела и в конце концов отвязалась от него.

После этого Инженер продержался до шестнадцатого года. А потом, как это нередко бывает с седоватыми мужчинами пожилого возраста, в «ребро ему вдарил бес».