– Да, – ответила девушка.

С севера потянул холодный, пронизывающий ветер, нагоняя огромную черную тучу. Лариса пожалела, что не прихватила с собой зонтика. Мокнуть ей не хотелось.

– Ну, с богом! – напутствовал Саморядов, и девушка пошла по улице. Когда она отошла метров на пятьдесят, он сказал Васильеву и Савельеву:

– Поехали. Интервал не более пятидесяти метров, чтобы видеть ее и слышать.

Было около часа ночи, когда из переулка на улицу вырулила машина «Жигули» темно-вишневого цвета. Она ехала так тихо, что в дневное время зоркий инспектор ДПС с превеликим удовольствием похвалил бы водителя этой машины. Но в такой поздний час все работники милиции словно куда-то запропастились. И подвыпившие лихачи могли гонять сколько угодно. Но водитель темно-вишневого «жигуленка» был осторожен и дисциплинирован.

Возле ресторана «Янтарный» всегда толпились смазливые девицы в томительном ожидании, пока их снимет денежный клиент.

Тут же пятеро корейцев, студентов, опившись русской водки, выясняли между собой отношения, разбавляя корейский язык сочными русскими матюками. Молчал только один из них с глупо вытаращенными глазами. Он улыбался, бережно прижимая к облеванному пиджаку литровую бутыль «Смирновской», и в конфликт не вмешивался.

Лариса стояла в трех метрах от него в своем белом плаще, и улыбающийся пьяный кореец что-то пытался ей сказать, но не мог. И только визжал, как поросенок, которого больно кольнули. Свободной рукой он делал ей какие-то замысловатые знаки, призывая подойти.

«Как он держится на ногах. Ведь он же пьяный в стельку», – подумала она и решила, что лучше отвернуться. Этот кавалер не интересовал ее.

И тут с корейцем случилось ужасное. Набравшись мужества, он шагнул к ней и, сделав всего шаг, растянулся на асфальте.

Оказалось, он стоял, прислонившись своим тощим задом к урне. И как только отделился от нее, потерял равновесие.

– Скотина, это тебе не рис жрать, – негромко проговорила Лариса и перешагнула через него, решив перейти на другую сторону улицы, под фонарь.

Четверо пьяных корейцев даже не двинулись с места и не стали поднимать товарища.

Девчонки-малолетки, толпившиеся у входа в ресторан, восприняли падение корейца восторженно, но не подошли к нему.

– Вставай, Ваня! – крикнула одна из них.

Лариса усмехнулась: «Тоже мне, Ваня».

Темно-вишневый «жигуль» подъехал к автостоянке возле ресторана, но водитель не вышел, а остался сидеть за рулем, только внимательно наблюдал за всем, что творится перед входом в ресторан. Казалось, он поджидает пассажиров. Увидел стройную красавицу в длинном белом плаще. Уж слишком ярко она выделялась на сером фоне малолеток. Но, похоже, малолетки и не интересовали его. Он даже не удостоил их взглядом. Да и что с них можно поиметь?

Для верности подождав еще пару минут, водитель темно-вишневого «жигуленка» уже хотел выйти и пригласить девушку в плаще в свою машину, как вдруг какой-то нахал опередил его.

К девушке подошел парень довольно высокого роста и о чем-то заговорил. И девушка улыбнулась ему. Они медленно пошли по тротуару за угол ресторана. Там стояла черная «Волга».

Эту же машину заметил и Саморядов с помощниками.

Как только парень повел Ларису к машине, полковник схватил рацию:

– Ребята, полная готовность. Кажется, он на нее клюнул, – несколько взволнованно проговорил Саморядов.

– Мы видим его. Готовы брать, – ответили из рации.

«Экие шустрые, брать. Еще не время», – подумал Саморядов и решил чуть приосадить шустрых помощников, чтоб не испортили операцию:

– Брать его только по моей команде. Как поняли?

Рация не замедлила с ответом:

– Поняли, шеф.

Саморядов напрягся. Единственное, что он не определил для Челядник, это как ей поступить, если преступник предложит поехать за город. Ведь те трупы находили в лесополосе. Не станет же он изменять своим привычкам и душить ее в городе.

«А впрочем, кто его знает, – думал напряженно Саморядов. – Возможно, он так и делает. Душит в машине, забирает золото, деньги, а потом отвозит труп и выбрасывает». Он даже обрадовался мысли, что идиот Сонин не додумался, а он, человек с двумя высшими образованиями, теперь имеет полное представление о совершении преступлений.

– Пока все идет как надо, – тихо проговорил он, наблюдая за Ларисой и парнем.

Вот парень взял ее за руку, предложил сесть в машину. Саморядов слышал их беседу, но она сейчас мало интересовала полковника. Важнее – действие. Как только преступник станет проявлять себя в действии, надо брать его, чтобы он не навредил Челядник.

Парень обнял Ларису, поцеловал в губы, но она вдруг не захотела садиться в машину. В самый последний момент раздумала, уперлась рукой в дверь.

Парень рванул ее за рукав, и Саморядов увидел нож. Парень поднес нож к лицу Ларисы.

«Так, так. Разорванный рукав плаща, нож – это уже признаки состава преступления», – думал Саморядов, видя, что и под угрозой ножа Лариса отказалась сесть в машину, а парень отобрал у нее сумочку.

– Он убьет меня, – услышал Саморядов визгливый голос Ларисы. Будто она кричала не в микрофон, а вот тут, рядом.

– Пора! – решил Саморядов и приказал в рацию: – Ребята, пошли!

И сразу две машины устремились к черной «Волге».

Наверное, в последний момент парень заподозрил неладное, толкнул Ларису в сторону и попытался сесть за руль машины. Нож и сумочка девушки оказались на сиденье рядом.

Он поворачивал ключ, но изношенный мотор не заводился.

Саморядов подлетел к нему первым и, сгоряча забыв представиться, схватил за плечо.

Парень извернулся, и острое лезвие ножа полоснуло полковника по рукаву нового плаща.

Двое помощников успели вовремя.

Васильев направил дуло пистолета парню в голову и сказал спокойно:

– Дернешься еще раз, я тебе вышибу мозги.

Парень бросил на тротуар свой нож, медленно вылез из машины, с ненавистью поглядел на Ларису.

– Сука! Подставила! – Он принял ее за обычную проститутку, которых и за людей-то не считал.

Саморядов, казалось, забыл про преступника, снял кожаный плащ и осмотрел рукав выше локтя.

– Вот, гад, что сделал! Такие деньги за него отдал, – горевал полковник, потом бросил плащ на капот своей машины и схватил парня за горло, но тот даже глазом не моргнул.

– Я тебя придушу, гада. И все посчитают, что ты повесился сам, – но тут Саморядов вспомнил, что парень проходит по трем убийствам женщин и его необходимо довести до суда, и сказал: – Твое счастье, что ты нужен живым, – и, коротко размахнувшись, со всей силы врезал ему под сердце.