– Молчи уж. Не заводи старика.

Но Сонин не послушался, посчитав оскорбленным не только себя, а и всех сыщиков управления. А честь мундира надо отстаивать – считал капитан.

– А что вы хотите, товарищ генерал, когда кругом столько литературы на процессуально-розыскную тематику продается. Это у нас нет времени ее читать, а у преступников его хватает. Начитаются – и на улицу, закреплять теорию практикой.

Всем стоящим в кабинете показалось, что Фенин сейчас раскроет рот и, как удав мышь, проглотит капитана. Хоть фактически Сонин прав. Только кому нужна его правда? От него требуются не рассуждения, а результаты работы. А генерал так сам все прекрасно понимает. Но он посажен в генеральское кресло, и значит, должен командовать, а дело Сонина и таких, как он, исполнять.

Все офицеры уставились на генерала.

Фенин взял со стола очки, нацепил их, чтобы получше разглядеть наглеца-капитана.

– А вам и читать ничего не надо. Все должно быть в голове. Вам сейчас и компьютеры выделяют и все такое. А раскрываемость? Нам ничего раньше не выделяли. Но мы работали. И не просили у дежурного машину, чтобы доставить задержанного. Берешь его и через весь город ведешь. За руку, как женщину. Вот как работали. И раскрываемость была на девяносто восемь процентов. А вы… – Фенин пренебрежительно махнул рукой на Сонина, точно плюнул, и отвернулся от него. Потом сказал, обращаясь ко всем: – У кого какие есть соображения? Прошу высказываться.

Но офицеры молчали. Такое молчание Фенин расценил как нежелание проявлять инициативу.

– Вы все люди с опытом милицейской работы, – проговорил он требовательно, обводя хмурым взглядом присутствующих.

И тут за всех положение решил спасти полковник Саморядов.

– Товарищ генерал, – заговорил он уважительно, чем сразу расположил к себе внимание Фенина. – Может, это серийный маньяк? Давайте попробуем выпустить подсадную утку. Выберем кого-нибудь из молодых сотрудниц, нарядим под проститутку, и пусть вечерком походит. Прием верный. Я лет шесть назад Валеру Гагана на такую приманку поймал. Помните, он тоже караулил женщин на остановках, уводил подальше от многолюдных мест и убивал просто для удовольствия.

Про Гагана генерал Фенин не помнил. Более того, он даже не слышал про этого маньяка, потому что в то время работал на Сахалине заместителем начальника краевого управления по надзору. Но не станешь же об этом всем рассказывать. И ставить себя в неловкое положение не хотелось, это могло ударить по авторитету, и Фенин, откашлявшись в кулак, негромко сказал:

– Ну как же, помню.

Тут вмешался капитан Сонин:

– Разрешите, я спрошу у полковника, откуда у него такая уверенность, что преступник убивает проституток. Мотивировка убийств еще не выяснена до конца.

– Подождите, капитан, – резко осек Сонина генерал.

Саморядов, заметив расположение генерала к себе, слащаво улыбнулся.

– А чего тут выяснять, тянуть время? И так ясно – все убитые занимались проституцией.

– Ваше заключение по поводу проституции не имеет подтверждения. Ведь это не установлено следствием, – возразил Сонин, в глубине души понимая, что изменить он уже ничего не сможет, и скорее всего генерала удовлетворит предложение болвана Саморядова.

Саморядов был самолюбив до невозможного. Уступить сейчас капитану Сонину – значит, оказаться на несколько ступеней ниже.

– Зато установлено, что всех убитых преступник сажал в машину, отвозил в лесную полосу по Горьковскому шоссе и душил там. А какая нормальная женщина сядет к незнакомому человеку в машину? – Саморядов посмотрел на офицеров.

– А может, он таксист, – высказал свое предположение криминалист-эксперт.

– Может, – согласился Саморядов и немного сник.

– Журналистку эту, Лапину, он вообще убил днем, – проговорил Сонин, рассчитывая на поддержку эксперта.

– Вообще-то насчет таксиста хорошая мысль, – сказал кто-то.

– Такое вполне может быть, – согласился и майор Редькин. – Сажает женщин в машину, отвозит и убивает. Странная личность.

Генерал Фенин уставился на Редькина, и майор понял, что должен объясниться:

– Я имею в виду, убивает специфично, душит руками. Чистоплюй. Не терпит, наверное, крови. Такие психопаты встречаются.

– Суть от этого не меняется, а страдают во всех случаях люди, – нахмурившись, сказал генерал и обратился непосредственно к Саморядову: – Не отвлекайтесь, Николай Иванович. Так что вы говорили про подсадную?

– Ну я говорю, пусть он, к примеру, таксист. Выловить его нетрудно. У меня есть девушка, из новеньких, красавица. Дадим ей микрофон. Пусть походит у ресторанов, баров, остановок такси. Может, убийца на нее и клюнет. А мы на двух-трех машинах будем страховать ее.

– Товарищ генерал, я возражаю, – взволнованно заговорил Сонин. Он догадался, кого подставляет Саморядов, – лейтенанта Ларису Челядник. Это будет непростительной ошибкой для всего управления. – Челядник работает в милиции всего полгода, – попробовал возразить Сонин, но генерал довольно резко остановил его:

– Подождите, капитан! Что вы все лезете? Полгода, год! Хорошо, что полгода. Значит, еще не примелькалась. Вы лучше послушайте, что советует опытный товарищ, если уж у самого не хватает ума выловить убийцу. Саморядов говорит дело.

Сонин глянул на Саморядова. Тот сиял от счастья. Сам начальник управления, генерал, назвал его опытным сотрудником.

«Дурак надутый!» – позлорадствовал Сонин.

– Мы подвергаем неподготовленную сотрудницу огромному риску, – не унимался Сонин, но генерал его теперь не слушал.

Кто-то сзади потянул капитана за полу пиджака, и он плюхнулся на свой стул, буркнув уже сидя:

– Я не могу гарантировать ей безопасность. Если полковник Саморядов может…

Саморядов не дал ему договорить, поспешив заверить генерала:

– Я лично займусь ее подготовкой, товарищ генерал. Проинструктирую, как надо.

Среди офицеров кто-то засмеялся, но это Саморядова не смутило.

– Хорошо, – сказал генерал одобрительно. – Займитесь, и как можно быстрей. Тянуть уже нет времени. Я лично беру дело под контроль. За Челядник отвечаете вы, – обратился он к Саморядову.

– Есть, – ответил полковник Саморядов, но глаза его потускнели. Отвечать ему ни за кого не хотелось.

А Сонин на все махнул рукой. «Ну и пусть, – думал он с обидой, одновременно чувствуя облегчение. – Пусть он ее готовит. Получится все – хвала ему. А если все обернется трагедией для Челядник, пусть это будет на совести Саморядова и индюка генерала. Сидит, надулся, как пузырь. Молодую девчонку подставляют».

К новенькой, лейтенанту Ларисе Челядник, капитан Сонин испытывал симпатию. Старательная, добрая девушка. Даже жалел, что она пошла работать в милицию, испортится.