то же самое время сержант Поллард, – Мастерс кивнул в сторону сержанта, – находился непосредственно у двери комнаты и может подтвердить, что никто из нее не выходил. В общем, если вы допускаете хоть малейшую вероятность, что в парня стреляли издалека – тогда дело становится элементарным, потому что окно было открыто и с противоположной стороны улицы пару выстрелов можно было сделать без проблем. Но если вы настаиваете на том, что убийца находился в комнате (признаться, я и сам так думаю), тогда мы в тупике.

– В доме полно пыли, – проворчал Блейн, – мы затоптали грязными ногами весь ковер.

– Да, – кивнул Мастерс. – Я интересовался у Полларда, и тот уверяет, что, когда он обыскивал комнату, там были всего две цепочки следов – его и Китинга.

– Так, значит, мебель там расставил сам Китинг? – удивился Мак-Алистер.

– Мм, нет, не обязательно. Под лестницей мы видели метлу. Мебельщик мог подмести ковер, после того как закончил расстановку. Отсутствие следов ни о чем не говорит.

– За исключением того, – сухо заметил Блейн, – что, когда в него стреляли, Китинг был в комнате один. Если, конечно, его не пристрелил Поллард.

Мастерс сдавленно простонал.

– А как насчет потайных дверей или чего-нибудь в этом роде? – задумчиво поинтересовался Блейн.

– Потайных дверей? – фыркнул Мастерс. – Оглянитесь вокруг!

Комната больше всего походила на бункер. Две ее стены – та, которая напротив двери, и та, в которой окно, – были внешними стенами самого дома, а значит, сделаны из прочного камня. Еще две были образованы деревянными перегородками и упирались в крышу. Все стены и потолок заштукатурили грязно-белой краской, и их поверхность была идеально ровной, если не считать нескольких микроскопических трещин. Из центра низкого потолка спускалась короткая труба демонтированного газового рожка, запечатанного свинцовой пробкой.

На полу из толстых досок лежал ковер с густым темным ворсом. У стены напротив окна стояло кресло из красного дерева, у стены слева располагался довольно потертый диван. Но первое, на что падал взгляд, был круглый складной стол красного дерева, около пяти футов в диаметре, покрытый квадратной скатертью, отливающей тусклым золотом, с узором, напоминающим павлиньи перья. Скатерть была слегка сдернута набок со стороны двери. Чайные пáры из тонкого фарфора кто-то расставил по кругу, как цифры на циферблате, и две чайные чашки, стоявшие ближе к двери, разбились весьма любопытным образом. Осколки чашек не разлетелись в стороны, а остались лежать на треснувших блюдцах, словно их расплющило чем-то тяжелым.

– Последнее место, где я стал бы искать потайную дверь, – проворчал Мастерс, – это голая отштукатуренная стена. Послушайте, док, нас всех ждет сущий ад. Мы уже толчемся на месте преступления, как стадо баранов, – и что? Неужели вы не можете доказать, что выстрелы были сделаны не здесь?

– Но они были сделаны именно здесь, – возразил Блейн. – Вас должны были убедить в этом собственные уши. Черт возьми, неужели никто их не слышал?

– Я слышал, – вмешался Поллард. – Я стоял в дюжине футов от двери и готов поклясться, что выстрелы раздались отсюда.

Блейн удовлетворенно кивнул.

– Взгляните сначала на рану на голове. Дуло держали примерно в трех дюймах от кожи. Стреляли полуоболочной пулей, поэтому череп здорово разворотило. Обратите внимание: ожог от пороха неровный, значит, патрон – старого образца. Пуля, попавшая в спину, сломала бедолаге позвоночник. Похоже, тоже стреляли в упор. Вы должны были оказаться здесь довольно быстро, сержант. Вы что-нибудь заметили?

– О, много чего, – воскликнул Поллард, живо восстановив в памяти недавние события. – Ткань все еще тлела, я видел искры. И запах пороха. И дым…

– Мне очень жаль, Мастерс, – сказал Блейн. – Но тут не может быть никаких сомнений.

В комнате повисла тишина. Фотографы собрали аппаратуру и ушли. Стало слышно, как на улице шумит толпа, и полицейский призывает зевак разойтись. Из холла, где дежурил инспектор Коттерил, доносился топот ног. Мастерс кружил по комнате, как паук по паутине, простукивая стены кулаками.

– Закончили? – спросил он Мак-Алистера, который возился поблизости.

– Почти, сэр, – ответил дактилоскопист. – И это самое подозрительное местечко, в какое я когда-либо попадал. Здесь вообще нет отпечатков пальцев, за исключением нескольких довольно нечетких, на подлокотниках кресла и еще нескольких, более отчетливых, на оконной раме. Но я почти уверен, что все они оставлены покойным.

– Никто не дотрагивался ни до стола, ни до чашек?

– Нет, разве что в перчатках.

– Ах да… Перчатки. Значит, у нас опять что-то вроде дела Дартли, только с более замысловатой отделкой. Проклятье, как же я ненавижу преступления, в которых нет смысла! Ладно, Мак-Алистер, это все. Не могли бы вы попросить инспектора Коттерила, чтобы он поднялся сюда на минуту? И спасибо, доктор, вы тоже свободны. Я был бы очень признателен, если бы вы написали заключение как можно скорее, нам необходима уверенность насчет этого револьвера. Тело пока не трогайте. Сначала надо проверить карманы. А потом сюда прибудет джентльмен… мм… Его зовут сэр Генри Мерривейл, и я хочу, чтобы он осмотрел труп.

Когда Блейн ушел, Мастерс еще раз медленно обошел вокруг стола, разглядывая все, что на нем находилось.

– Ерунда! – наконец воскликнул он, тыча пальцем в чашки. – Полная ерунда! Вся эта затея с чашками – всего лишь уловка, чтобы сбить нас с толку. Какое тайное общество в наше время? Ты скажешь, Китинг назвал пароль. Но повернется ли у тебя язык сказать, что вместо одного убийцы здесь собрались десять членов тайного общества, а потом растворились в воздухе? Ладно, выше нос! Не смотри на меня так печально. Мы сели в лужу, с этим не поспоришь, однако сделали все, что смогли, и нас не в чем упрекнуть. К тому же скоро появится наш старикан. Он приедет злой, как тысяча чертей, но, признаться, мне доставит немалое удовольствие втянуть его в дельце, в котором он завязнет по уши. – Мастерс посмотрел на труп. – Этот парень, Китинг… Тебе о нем что-нибудь известно, Боб?

– Все, что знал, я рассказал вам днем, после того как он купил дом и вышвырнул меня оттуда.

– Н-да. Похоже, он был решительно настроен умереть, – задумчиво пробормотал Мастерс.

Поллард взглянул на обмякшее тело в сером фланелевом костюме: сломанный позвоночник, светлые волосы потемнели и слиплись от крови.

– У Китинга была уйма денег, – сказал он. – И ему нравилось называть себя последним авантюристом. Вот почему я подумал, что он клюнет на любое тайное общество, лишь бы оно было достаточно таинственным или достаточно зловещим. Он все время ныл, что помирает от скуки. Кажется, у него квартира в Вестминстере, на Грейт-Джордж-стрит.

Мастерс вскинул голову:

– Ах, Грейт-Джордж-стрит? Значит, вот куда он мотался.