пятого. Но с нее станется и опоздать, она ведь вечно опаздывает. Так что торопиться мне некуда. Если хотите, я могу сейчас уйти и вернусь в половине пятого или в пять.

Китинг опустил голову. Когда он опять взглянул на Полларда, на его лице застыло высокомерное выражение.

– Не будете ли вы так любезны, – вежливо предложил он, – немного со мной прогуляться?

– Куда прогуляться?

– Туда, – неопределенно махнул рукой Китинг и вышел из дома.

Конечно, Поллард должен был последовать за ним, в этом не было никаких сомнений. Не важно, кем был Китинг – хищником или жертвой, с него нельзя было спускать глаз. Но если у Полларда и возникли подозрения, что его собираются заставить побегать, они быстро рассеялись. Китинг не пошел дальше телефонной будки на углу Бервик-Террас. Придерживая дверь, чтобы телефонный разговор можно было услышать снаружи, он набрал номер.

– Могу я поговорить, – произнес он новым, властным тоном, – с мистером Клейном?.. Алло, Клейн? Венс Китинг у телефона. Я принял решение насчет дома на Бервик-Террас. Сколько вы за него хотите? Да, и безусловное право собственности… Да, меня это устраивает… Я покупаю его, при условии… Один момент… Рядом со мной еще один ваш клиент. Может, вы желаете, друг мой, предложить больше трех тысяч пятисот? Ага, так я и думал… Клейн? Да, я его покупаю. Сделка считается заключенной с момента, когда я принял решение, не так ли? Дом принадлежит мне даже до того, как на руках у меня окажутся все документы, я прав? Вы в этом абсолютно уверены?.. Прекрасно. Всего доброго.

Китинг аккуратно повесил трубку и вышел из телефонной будки.

– Что ж, друг мой, – удовлетворенно объявил он, – не думаю, что этот дом все еще представляет для вас интерес. Я привык получать, что хочу, и теперь он принадлежит мне. Любые визиты в дом номер четыре на Бервик-Террас, светские или еще какие, отныне запрещены. Так что вы весьма обяжете меня, если уберетесь отсюда к чертовой матери.

Серый хомбург, расплющивший уши Китинга, весьма лихо сидел на его затылке. Он зашагал прочь размашистым шагом, очевидно полностью удовлетворившись тем, как уладил дело. Весь его беззаботный вид свидетельствовал, что эта легкая заминка через пару мгновений полностью сотрется из его памяти. Сержант Поллард вскипел от совсем-не-характерной-для-Роберта ярости так, что едва не лопнул. Он уже совсем было решил броситься за Китингом вдогонку, когда услышал знакомое покашливание. Обернувшись, он встретился взглядом с синими глазами старшего инспектора Хамфри Мастерса, высунувшегося из-за будки со стороны Кобург-Плейс. Мастерс покачал головой и поманил его к себе.

Сержант немного помедлил, чтобы убедиться, что Китинг зашел в дом, и присоединился к Мастерсу, который в котелке выглядел весьма угрожающе.

– Учить тебя еще и учить, – проворчал Мастерс. – Не суйся в воду, не зная броду. Бери пример с меня. – Он посмотрел в сторону дома. – Проклятье, выбросить такие деньги! Тридцать пять сотен – коту под хвост! Вот что не укладывается у меня в голове… Ладно, не важно. Докладывай.

Поллард кратко доложил обо всем, что произошло, и Мастерс задумался.

– Кроме Китинга, в доме кто-нибудь был?

– Точно не знаю. Похоже, что нет, судя по тому, как он бросился мне навстречу – за кого бы он там меня ни принял, – когда я постучал в дверь. Он, кажется, ждет женщину, причем с большим нетерпением.

– Все же это громадные деньжищи, – несколько невпопад заметил Мастерс. – Н-да… Стало быть, никакой мебели в гостиной? Тем не менее это ничего не значит. Дом окружен со всех сторон. Говорю тебе, Боб, сюда даже мышь не проскочит. Потому что это невозможно! А теперь слушай: ты должен попасть внутрь. Незаметно прокрасться, разумеется. Ключи у тебя имеются, попытайся проникнуть туда через черный ход. Если он тебя поймает, будешь выкручиваться сам, так что в твоих интересах, чтобы этого не случилось. А я пойду к Холлису, он наблюдает из дома напротив. – Старший инспектор погрузился в раздумья, потирая подбородок. – Проблема в том, что, как ты правильно заметил, нам неизвестно, жертва он или преступник. В любом случае мы не можем раскрывать свои карты кому ни попадя. Если мы начнем ломиться в дом с криками «полиция!», он может не пустить нас на порог. Имеет на это полное право. Есть только один способ. Возможно, это к лучшему, что до пяти часов вечера еще три полноценных часа. Ты проберешься внутрь, выяснишь, в какой он комнате, и будешь сидеть под его дверью как приклеенный.

От Кобург-Плейс за Бервик-Террас тянулся узкий проход. У каждого дома имелся просторный задний двор с садом, огороженный шестифутовой деревянной оградой. Поллард с облегчением убедился, что все окна дома номер четыре, выходящие в сад, закрыты ставнями. Когда он проскользнул через калитку, его окликнул Портер, констебль в штатском, дежуривший в полуразвалившейся беседке.

– Оттуда не слышно ни звука, – объяснил он Полларду. – Видал я такие ставни. Сквозь них и изнутри ничего не разглядишь. Заскакивайте на крыльцо, и он вас не заметит, даже если будет стоять у окна.

Над крыльцом черного хода нависала крыша с чугунными завитушками. Спрятаться под ней от посторонних глаз не составляло труда, и Поллард опасался только одного: что дверь заперли изнутри на засов – тогда от его ключа не будет никакого проку. Но ключ сработал как надо, и дверь, к облегчению сержанта, под нажимом подалась внутрь почти бесшумно.

Он шагнул в полумрак кухни и погрузился в жар от нагретого сухого дерева, как в пыльный холщовый мешок. Хотя старые полы неплохо сохранились, полное отсутствие мебели или простейших предметов обихода, хоть чего-то, напоминающего о людях в этой пустой оболочке человеческого жилья, словно бы съедало звуки его шагов. Он осознал, что ноги дрожат от напряжения, когда попытался ступать бесшумно, и пожалел, что не выкурил сигарету перед всей операцией. Планировка первого этажа не отличалась сложностью: в задней части дома находились кухня и кладовая, к ним вел центральный холл, по обе стороны которого располагались две довольно просторные комнаты. Ни в одном помещении не было никакой мебели, за исключением пустого цветочного горшка, брошенного хозяевами за ненадобностью. И хотя никакими экстрасенсорными способностями Поллард не обладал, в этом доме у него кошки на душе скребли. Однажды Мастерс упомянул, что дом номер восемнадцать на Пендрагон-Гарденс, где убили Дартли, пользовался такой дурной репутацией, что никто не поселился бы в нем ни за какие коврижки. Интересно, подумал Поллард, нет ли у этого места подобной славы? От дома на Бервик-Террас даже в жару мороз, как говорится, пробегал по коже. Кем