как мы подошли к костелу, испарились, будто их и не было.

Музыка зазвучала вновь. Она была веселой и игривой, нежной и печальной, ласковой и бесконечно доброй. Она признавалась в любви, прощала промахи и обиды, обещала счастье и вечную жизнь. Мое сердце пело вместе с ней, а по щекам сами собой катились слезы.

В какой-то момент Кутузов, перегнувшись через меня, легонько похлопал Чистякова по плечу. Тот понятливо кивнул, после чего встал и скрылся в темноте.

Спустя несколько минут музыка смокла, а еще через мгновение по храму пронесся тихий вздох и легкий теплый ветерок.

– Вот и все, – негромко произнес Андрей. – На небесах стало на одного талантливого музыканта больше. Упокой Господь его душу.

***

Из храма мы возвращались молча. Каждый думал о чем-то своем. Чистяков же был напряжен и серьезен.

– У меня такое чувство, будто я совершил убийство, – сказал он, когда костел скрылся из вида.

– Не говорите глупостей, – ответил Андрей. – Вы совершили акт милосердия.

– Этот органист не сделал ничего плохого, – словно не расслышав его слова, продолжал Серега. – Никому не докучал, никого не трогал. Может, стоило поговорить с настоятелем? Убедить его, что призрак не опасен. Как думаете?

– Я думаю, что тонкая душевная организация будет здорово мешать вашей работе, – усмехнулся Кутузов. – Знаете, Сергей, Марк действительно был добрым хорошим человеком. Однако он умер. Поверьте, земное посмертье его духу не нравилось. Марк заслужил свет и покой, а вы помогли ему их обрести.

– Ты – молодец, Сережа, – добавила я. – Отработал, как профессионал.

– Я думал, призрак будет сопротивляться. А он меня даже не заметил. Единственное, что оказалось сложным – это подняться на хоры. Там такая узкая и неудобная лестница, что на ней легко сломать шею.

Мы дошли до пешеходного перехода и остановились.

– Спасибо, что составила компанию, Саша, – сказал Серега. – Идем, я провожу тебя до дома.

– Я провожу Александру сам, – неожиданно заявил Кутузов. – Идите к себе, Сергей. Доброй вам ночи.

Однокурсник бросил на меня вопросительный взгляд. Я улыбнулась и кивнула. Очевидно, Андрей хочет со мной поговорить. Наверное, обсудить документы, которые нашел в базе управления.

– Что ж, – Чистяков тоже улыбнулся. – Доброй ночи.

Он махнул нам рукой и отправился дальше по тротуару. Мы дождались зеленого сигнала светофора и перешли дорогу.

– Куда тебя вести?– спросил у меня Кутузов. – Где ты живешь?

– На Ромашковом бульваре, – ответила я. – Это не далеко, в двух троллейбусных остановках отсюда.

Андрей кивнул.

– А где живешь ты? – поинтересовалась я.

– Рядом с костелом. Видела справа от него дом из оранжевого кирпича?

– Да.

– В нем находится моя квартира.

– Понятно.

Несколько секунд мы шагали молча. Я ждала, когда Андрей заведет разговор, но почему-то начала его сама.

– Выходит, ты любишь органную музыку?

– Да.

– Тот органист, Марк… Ты был с ним знаком?

– Мы много лет жили по соседству. Он был моим ровесником. В детстве мы вместе играли в футбол и учились в музыкальной школе.

– Ух ты! – удивилась я. – Ты тоже музыкант?

Кутузов усмехнулся.

– Я слушатель. Когда-то я неплохо играл на скрипке, а сейчас наверняка не вспомню ни одной гаммы.

– А я ни на чем не играла, – задумчиво сообщила ему. – По моим ушам потоптался медведь. Из-за этого меня в свое время выгнали из танцевальной студии – я никак не могла поймать ритм. Зато я неплохо рисую и вышиваю крестиком.

На лице Андрея мелькнула улыбка.

– Саша, могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Где ты планируешь работать после учебы?

Я пожала плечами.

– У меня нет активного дара, поэтому выбор невелик. Пойду туда, где нужны менталисты. А что?

– Я подумал: быть может, есть смысл посоветовать тебя демоноборцам?

У меня перехватило дыхание.

– Ты серьезно?

– Разумеется, серьезно.

– Ничего не выйдет, – я покачала головой. – У этих ребят слишком серьезные требования. Я узнавала: чтобы к ним попасть, нужно иметь высокие магические навыки, а еще активный дар и безупречное здоровье. Если я приду в их управление, они развернут меня прямо на пороге.

– Ошибаешься, – возразил Кутузов. – Ты умна, старательна и обладаешь способностью, за которую они вцепятся в тебя руками и ногами. Саша, – он серьезно посмотрел мне в глаза, – ты правда можешь по запаху отличить демона от колдуна?

– Правда.

– Удивительно… Знаешь, сегодня я полистал кое-какие архивные документы. В частности, те, что касались появления демона в одном из городков нашего региона. Это случилось несколько лет назад. Тогда от его рук пострадали двадцать восемь человек, шестеро из которых погибли. Среди погибших была Анастасия Павловна Мечникова. Твоя мать.

Я кивнула.

– В отчетах сказано, что ты неоднократно предупреждала маму об опасности. Сколько тебе тогда было лет, Саша?

– Девять.

– Как же ты поняла, что ей угрожает демон?

– Никак, – я пожала плечами. – О демонах я тогда ничего не знала, и понятия не имела, что мама находится под действием чар. Я просто чувствовала неприятный запах, и меня это беспокоило.

– Анастасия Павловна не понимала, что подверглась проклятью?

– У мамы не было магического дара, Андрей. Как и у отца. В нашей семье ворожеями являлись только бабушка – мамина мама, и я. Однако тогда, девять лет назад, все считали, что я – обычный ребенок, и к моим словам не прислушивались.

Кутузов понятливо кивнул. Я видела: ему хочется узнать что-то еще, но задавать вопросы неловко. Наверняка он думает, что наш разговор может перейти на совсем уж личную тему, которая разбудит во мне кучу эмоций, или даже вызовет слезы.

Откуда Андрею знать, что все свои слезы я выплакала много лет назад?

– Когда мне было девять лет, в торговом центре возле нашего дома открылся небольшой магазинчик, – негромко сказала я. – В нем продавались часы – наручные, напольные, стенные, с маятником, с кукушкой… Мы с мамой зашли в этот магазин, чтобы купить часы для кухни. Помню, ей хотелось, чтобы их корпус был зеленого цвета, и они подходили под новые обои. У прилавка нас встретил продавец – очаровательный старик, похожий на Деда Мороза. Он все время шутил и смеялся. Маме этот дедушка очень понравился, а мне нет.

– Почему?

– В его магазине воняло испорченными фруктами. Запах был такой сильный, что я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме него. Мне очень хотелось оттуда уйти. Мама видела мою нервозность и предложила купить мне в подарок наручные часики. Но я отказалась. Я хотела быстрее выйти на воздух – вонь с каждой минутой усиливалась, и от нее начинало резать глаза. Мама же ее не ощущала. Она спокойно выбрала часы – сначала для кухни, а потом для