когда-нибудь слышала об опасности незнакомцев? О похитителях, преследователях и серийных убийцах? Ты идешь к нему домой? Одна? Ты единственная дочь Роберта Розенталя — твой отец даже не разрешает тебе выходить куда-либо в Нью-Йорке без охраны, а ты идешь в дом какого-то случайного садовника — одна?

Я пожимаю плечами. — Ну, это привлечет внимание папы, не так ли?

— Знаешь, что привлечет его внимание? — воскликнула Камми, широко раскрыв глаза. — Репортаж в новостях, когда найдут твой труп в какой-нибудь канаве!

— Он садовник на полставки, — смеюсь я, — а не серийный убийца.

— Ты не узнаешь об этом, пока не окажешься голой с ножом у горла, — мрачно шепчет Камми.

— Пожалуйста. — Я закатываю глаза. — Я иду в дом Ноя, а не в гостиничный номер Луки Флетчер-Лоу.

Мы обе вздрагиваем. Наконец, Камми вздыхает. — Что ж, лучше пришли мне координаты своего местонахождения. И возьми с собой мою булаву. Господи, ты, наверное, действительно в отчаянии.

— Да, — говорю я. Затем я откидываю назад свои длинные волосы и одариваю ее своей самой милой улыбкой. — Не унывай. Возможно, все не так уж плохо. В конце концов, Камми, это ты сказала мне, что бедняки трахаются сильнее, чем рок-звезды.

Глава 7

Злодейские флюиды

Я стою посреди городской улицы, под дождем, в пальто Alexander McQueen и думаю, не стала ли я жертвой жестокого розыгрыша.

Темнота и дождь заслоняют от меня бетонные блоки зданий, стоящих передо мной, и заглушают мерцающий свет близлежащих фонарных столбов. Я нажимаю на кнопку домофона уже минут пять, не меньше, но безрезультатно.

Как будто я и так не нервничала, приходя сюда. Что, если Камми была права? Что, если меня одурачили теплые объятия Ноя? Что, если он действительно серийный убийца, а я попала в его ловушку?

Укрывшись за дверью, я достаю из кармана телефон и в десятый раз проверяю адрес. Я точно нахожусь по адресу, который мне прислал Ной — по адресу, который я отправила Камми с указанием позвонить в полицию, если она не получит от меня ответа. Я проверила таксиста и проверила свое местоположение (которое я также отправила своему лучшему другу в США на случай, если британская полиция не сможет меня найти и придется вмешиваться ФБР).

Это правильный адрес — так почему же никто не отвечает?

— Привет!

Я так испугалась, что чуть не уронила телефон. Повернувшись, я увидела темную громоздкую фигуру, бегущую по тропинке с оживленной улицы. Дождь падает так густо, что я не могу сразу разглядеть фигуру. Я обхватываю рукой маленькую блестящую булаву в кармане плаща. Я Розенталь — без боя не останусь.

Затем фигура приближается, и под темными, всклокоченными волосами появляется бледное, озабоченное лицо.

— Черт, мне так жаль! — Ной пробегает остаток пути, торопливо набирает код на клавиатуре, и дверь со звоном открывается. Он толкает ее одной рукой, но жестом приглашает меня пройти, пропуская вперед себя. — Я думал, что вернусь вовремя, но тренер заставил нас бегать круги, потому что кто-то оставил свои фантики на полу в спортзале… — Он замечает мой взгляд, в котором смешались ледяная ярость и пустая растерянность. — Неважно, это не имеет значения. Извини, что заставил тебя ждать.

Он ведет меня по бетонной лестнице (видимо, бедные люди не пользуются лифтами?) и по белому коридору с серой плиткой. Пусто и некрасиво, но, по крайней мере, чисто. Я подавляю желание встать рядом с ним и погреться в тепле его тела, пока он будет рыться в кармане в поисках ключей. К счастью, теплый воздух встречает нас, как только мы входим в его квартиру.

Как только мы оказываемся внутри, Ной бросает свою огромную тренировочную сумку и поворачивается, чтобы взять мое пальто. Я отряхиваю его и смотрю, как он вешает его на вешалку над маленьким и шумным радиатором. Он, наверное, даже не подозревает, что это пальто, возможно, стоит больше, чем все в этой квартире вместе взятое.

Я следую за ним по небольшому коридору и захожу в квартиру. Все не так, как я себе представляла… Наверное, я представляла ее похожей на студенческие общежития в Спиркресте.

А вместо этого оно выглядит… ну.

Похоже, что здесь живет кто-то бедный.

Это однокомнатная квартира, но не как нью-йоркский лофт. Скорее, это одна комната, в которой теснится все: кухня, кровать, диван. Стены белые, ковер серый, мебель беспорядочная.

В одном углу — маленький диванчик перед крошечным телевизором. Рядом с ним — несколько коробчатых полок, заваленных большими тюбиками с протеиновым порошком, книгами в мягких обложках и коробками из-под обуви. В кухонной зоне (я не могла заставить себя считать этот крошечный уголок настоящей кухней) на металлической стойке сушились миски и стаканы. Окна мокрые от конденсата.

Что касается спальни… Это просто матрас на каком-то ящике с выдвижными ящиками. Покрывала слегка взъерошены, одежда брошена на стул у изножья кровати.

В обычной ситуации меня бы оттолкнуло такое уродливое окружение, но я не чувствую что это меня отталкивает. Напротив, я чувствую любопытство и волнение, как исследователь. Мне хочется открыть ящик с жизнью Ноя и порыться в его содержимом в поисках информации. Я хочу открыть шкафы и посмотреть на все его вещи. Порыться в коробках с обувью, чтобы посмотреть, что в них лежит, полистать книги. Чем владеют бедные люди? Что они читают?

Я удивляюсь, что они вообще читают.

Ноа, похоже, не волнуют мои впечатления о его условиях жизни. Ему не стыдно за то, как он живет, но я полагаю, что он и не должен знать ничего другого. Он идет на кухню, наполняет пластиковый чайник водой из-под крана и включает его. Оглянувшись через плечо, он поднимает на меня бровь.

— А тебе не холодно в… этом?

Он неопределенным жестом показывает на мой наряд.

Это наряд, на который у меня ушли часы планирования, кураторства и укладки. Это обрезанное атласное бюстье с пышными рукавами, бархатные брюки с высокой талией и вышивкой, которую я сама пришила по бокам, и винтажные золотые туфли Dolce & Gabbana на позолоченном каблуке. Мои длинные светлые волосы слегка завиты и наполовину собраны в ленту из голубого атласа, а ожерелья из золота и жемчуга дополняют образ.

Я могу замерзнуть до смерти в этом наряде, и все равно это будет того стоить.

Я машу рукой Ною. — Не будь глупым.

— Хорошо. Я могу одолжить тебе джемпер, если нужно.

— Может быть, — говорю я — не потому, что у меня есть намерение испортить свой наряд его уродливой одеждой, а