И тут я почувствовала, как Советник поднял меня на руки и пошёл к выходу. Удивляться происходящему у меня не осталось сил. «Я жива! И, кажется, всё не так плохо!» — мелькнула последняя мысль перед тем, как я окночательно погрузилась в темноту, надеюсь, в последний раз за эти дни.

Когда пришла в себя, с удивлением поняла, что у меня, наконец-то, ничего не болит. Тело звенело от переполняющей его энергии, настроение было чудесным, хотелось петь, танцевать и обнимать весь мир.

Рывком села на кровати и увидела спящую в кресле Сирену. Она выглядела абсолютно здоровой, от побоев, украшавших её тело, не осталось и следа. Почувствовав моё движение, она распахнула глаза и искренне мне улыбнулась.

— Как ты?

— Кажется, в порядке, а ты? — прислушавшись к себе, ответила я.

— Тоже. Ну и навела ты шороху! — покачала Майли головой, не сводя с меня тёплого взгляда.

— Не понимаю, о чём ты? — нахмурилась, пытаясь вспомнить, не пропустила ли ещё что-то, кроме отравления и попытки доктора Хайвара прикончить меня.

— Не знаю, что там у вас произошло, после того, как ты ушла из допросной, но буквально через несколько часов всех миахан собрали на общее построение, — начала рассказывать подруга, поудобнее устроившись в кресле. — Советник Мьяно был очень зол и объявил, что леди Анклер, доктор Хайвар и ещё большая часть наших наставниц лишаются своих постов за неверное толкование приказов Совета Старейшин и недопустимое превышение полномочий.

Брови поползли вверх, выдавая всю степень моего удивления.

— Советник предложил всем миаханам, кто не согласен и далее заниматься привычной работой, пройти переобучение и стать кадровыми сотрудницами, — добила меня Майли.

— И что, многие согласились? — подалась я вперёд, впившись взглядом в её лицо.

— Никто, Юми, — грустно улыбнулась Сирена, покачав головой. — Как оказалось, абсолютно всех всё устраивает, и это — самое страшное.

Подруга встала и подкралась к двери, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. Кивнув, она быстро приблизилась ко мне и нажала на кнопку универсального браслета, включая защиту от прослушивания.

— Скажи, я ведь не ошибусь, если предположу, что твои блоки рухнули? — тихо спросила Майли, заглядывая мне в глаза.

— Не все, — нехотя признала я, анализируя собственное состояние, — но, если так пойдёт и дальше, то это только вопрос времени.

— Плохо, — сказала Майли, стрельнув глазами в сторону двери, за которой послышались чьи-то размеренные шаги, затихшие прямо у входа. — Тебе будет тяжело на новом задании.

— О чём ты говоришь? — ещё больше удивилась я. Неужели Сирену посвятили в то, что я должна буду занять место дочери одного из Старейшин?

— Я пока не знаю подробностей. Советник Мьяно лишь озвучил на собрании, что на тебя возложена честь по спасению Конгломерата, и каждая из нас должна будет оказать тебе посильную помощь.

На самом деле, это очень странно. Никогда наши наставницы не допускали того, чтобы другим миаханам было известно хоть что-то о заданиях своих коллег, если только они не являлись напарницами. А тут сам Советник прямым текстом оповестил всех о том, что мне предстоит очень важное дело. Среди нас не водится глупеньких дурочек — они просто не выживают в тех условиях, в которых Орден растит своих воспитанниц. Следовательно, любая из миахан при необходимости сможет сделать нужные выводы.

Кажется, своим заявлением Мьяно лишил меня выбора. Он расставил акценты так, что если я хотя бы заикнусь о том, что не хочу лезть в это дело, меня устранят свои же, как предавшую Родину и высшие цели. Я закусила губу и покачала головой, чувствуя, как стремительно портится радужное настроение.

— Получается, выбор предоставили всем, кроме меня?

— Поверь, Юми, меня это тоже не коснулось, — горько усмехнулась подруга. — Вот только ты будешь бороться за свою жизнь, а я — за жизнь своего любимого человека. Да-да, в грядущем деле нам снова предстоит быть напарницами. И я не знаю, радоваться этому или огорчаться…

Я не обиделась на её слова, понимая, что Сирена абсолютно права. Мы — в полной заднице. Судя по всему, и я, и Майли, практически одновременно потеряли свои блоки. Кстати, тоже повод задуматься — естественным ли путём? Но, главное даже не это. Что-то мне подсказывает, что в Империи Райавар мне не в шахматы предстоит играть, и вот тут-то и кроется проблема. Когда идёшь на задание с целью забрать чью-то жизнь, эмоции — последнее, что должно беспокоить.

В случае, как у меня, мои чувства смогла бы урезонить и уравновесить напарница. Вот только Майли и сама теперь эмоционально нестабильна. Даже боюсь представить, во что всё это может вылиться. Говорить об этом никому нельзя. Достаточно того, что уже все знают о падении блоков у подруги.

— Может, стоит обсудить этот вопрос с Советником Мьяно? — нехотя спросила я, понимая, что говорю абсолютную глупость.

— С ума сошла?! — воскликнула Сирена. — Всё происходящее и так выглядит очень странно. Прошу тебя, Юми, никому не верь. Особенно Советнику Мьяно. Его доброта выглядит слишком пугающе на фоне слухов, ходящих об этом человеке.

— Ты что-то знаешь? — сразу же спросила я, но ответить подруга не успела.

Одним движением она оказалась в кресле, отключив функции браслета и принялась нести какую-то чушь.

Охранник, вошедший к нам, убедился, что мы ничего не замышляем, и снова вышел в коридор. Мы переглянулись и облегчённо выдохнули.

* * *

Я стояла в зале Совета Старейшин и изо всех сил пыталась сдержать нервную дрожь, то и дело пробегающую по моему телу. Последние две недели я словно ходила по лезвию ножа, боясь сделать хоть один неверный шаг, жест, вдох.

Майли оказалась права абсолютно во всём, впрочем, как и обычно. Нам потребовалось несколько дней, чтобы сделать хоть какие-то выводы о том, что же на самом деле происходило в Ордене.

Внешне всё было просто волшебно. Советник Мьяно раздавал всем наказания и авансы налево и направо. Миаханы получили послабления в режиме, были внесены некоторые изменения в алгоритмы их обучения и содержания, частично отменены наказания. Практически полностью сменился преподавательский состав.

Мужчина утверждал, что то, что с нами проделывали наставницы на протяжении десятков лет — недопустимо. Словом и делом он доказывал, что происходившее всё это время в Ордене не имело ни малейшего отношения к Совету Старейшин.

Вот только мы с Майли ему не верили. В отличие от других миахан, мы судили происходящее сквозь призму чувств. Все действия Советника были хладнокровно выверены. Он виртуозно промывал мозги нашим девчонкам, играя на их рассудительности, абсолютной преданности Конгломерату и беспрекословном подчинении уставу. А пока все смотрели ему в рот, Мьяно методично делал то, ради чего и прибыл.

Вместе со специалистом, привезённым из столицы, он испытывал на миаханах новый препарат, ПОЛНОСТЬЮ лишающий эмоций. Конечно, при таком условии больше не нужны были наказания, закрепляющие блоки. Теперь девушки просто физически не могли чувствовать.