— Меня зовут Пол, — сказал он.

— Прыгай, Пол, — прошептала Фортуна. — Ну же! Давай.

И он прыгнул. Вслед ему неслись взволнованные крики, а сам он был готов падать и падать, долго-долго, но никуда он не упал. Он тут же приземли… прилунился?

— Молодец!

Рядом стояла девочка. Она взяла его за руку и помогла встать. Смуглая, темноволосая, в белых атласных одеждах, расшитых серебряными звёздами, золотыми кометами и золотыми месяцами.

— Так всё-таки, ты тоже из пушки? — спросила она.

— Из какой пушки? Вроде нет. Я поднялся по лестнице.

Фортуна удивлённо вздёрнула брови.

— По лестнице? Надо же… — Она отвлеклась на голоса, что звали Пола снаружи. — Кто тебя зовёт?

— Мама, — ответил Пол.

— Твоя мама? — Фортуна вслушалась в мамин зов, полный страха и любви. — Хороший какой голос.

— Она сама хорошая, — сказал Пол. И подумал, что мама, наверно, ужасно перепугалась. Совсем как утром, когда он ушёл из подвала неведомо куда. Наверно, надо возвращаться к ней поскорее. Прямо сейчас.

— Ты слышал обо мне, Пол? — спросила Фортуна. — Меня помнят?

— Не знаю.

— Ты ничего обо мне не читал?!

— Нет.

— Но разве про мою великую катастрофу не писали во всех газетах?

Что ответить? Как и другие жители Земли, Пол слышал о самых разных катастрофах. Но в какой из них пострадала Фортуна?

Девочка нахмурилась:

— Ты хочешь сказать, что на Земле обо мне забыли?

Пол судорожно искал ответ.

— Ну! Отвечай!

— Не знаю… — пробормотал он наконец.

— Похоже, ты вообще мало что знаешь! — обиженно сказала она.

— Похоже, — согласился Пол.

— Я — Фортуна, «живое пушечное ядро»! Мой дядя стрелял мною через реку Гудзон. Запускал меня над Нотр-Дамом. Когда мне исполнилось восемь лет, я уже летала над храмом Баала в Пальмире, над Кремлём, над Тадж-Махалом, над Королевскими садами в Лондоне, над курортными источниками Бата, над Ниагарским водопадом, над великолепными замками Данстенбург и Невшатель. Неужели меня могли забыть?!

Пол пожал плечами:

— Не знаю. Я, если честно, никогда про тебя не слышал.

— Ты, видно, вообще не от мира сего! То есть того!

Пол опустил глаза.

— Да, я не очень общительный. Зато мои друзья тебя, наверно, вспомнят.

— Ха! Твои друзья!

— Их зовут Бенджи, Молли, Клара и…

— Хватит! Небось такие же невежды, как ты!

— Что ты! Они очень умные. А Бенджи видел, как бомбардировщик влетел в Луну.

— Подумаешь, удивил! В Луне полно идиотских бомбардировщиков с идиотскими бомбами. Все пилоты — идиоты!

— Их много?

— Да!

— Значит, тут опасно?

— Конечно, нет! Мы их выбрасываем. В смысле, бомбы выбрасываем. Куда подальше, в космос. А пилоты тут быстро приживаются. В Луне гораздо спокойнее, чем в вашем идиотском мире. Так что ещё большой вопрос, где опаснее — тут или у вас!

Пол промолчал. Оглянулся. Вздохнул.

На краю Луны торчал кончик лестницы. И вдруг над ним Пол увидел бледное лицо Бенджи. Увидел, что Бенджи вглядывается в лунный свет. Но, как и сам Пол до него, Бенджи явно не различал ничего, кроме света.

— Кто это? — спросила Фортуна.

— Мой друг, — ответил Пол.

— Пол! — позвал Бенджи.

— Я здесь, Бенджи! — ответил Пол. — Живой и здоровый. Целый и невредимый! Скоро вернусь!

— Луна уходит! — сказал Бенджи. — Ещё немного, и лестнице будет не на что опираться.

— Ха-ха! — засмеялась Фортуна. — Значит, ты останешься в Луне навсегда.

— Как ты? — спросил Пол.

— Ага. Как я!

Пол посмотрел на неё внимательно и спросил:

— Как ты сюда попала?

Фортуна глубоко вздохнула.

— Представь: ранний вечер, — начала она. — Всё готово к старту. Тёплая тихая ночь. Огромная пушка целится в звёзды. Перед нами — Великая пирамида. За ней — огромная сеть, в которую я должна приземлиться. И толпы, толпы, сотни, тысячи людей, все ждут. Все хотят увидеть, как девочка — я, Великая Фортуна! — пролечу по небу живым ядром, пронесусь в сияющей ночи над древней пирамидой к славе! К ещё большей славе! Кругом щёлкают фотоаппараты, жужжат камеры. Фанаты визжат, барабаны барабанят. «Фор-ту-на! Фор-ту-на! Фор-ту-у-уна!»

Всё готово. Дядя надевает мне на голову серебряный шлем, целует меня. «Девочка моя, я добавил ещё щепоть пороху», — говорит он мне на ухо. Ха-ха! Это последнее, что я от него услышала. «Я добавил ещё щепоть пороху. Это совершенно безопасно, милая». Я поднимаюсь по лестнице, машу рукой, заползаю в большую бочку, как делала сто раз раньше. Я смотрю в идеально круглое отверстие, из которого я сейчас вылечу. И вижу круг Луны. И слышу сигнал к запуску — особую барабанную дробь и вой медных духовых. Уууууу! Ааааа! Уауауауа! Я вылетаю из пушки, проношусь над пирамидой и — прямиком в Луну.

— Ужас! — сказал Пол. — Сильно ударилась?

— Не больше, чем обычно. Искусство требует жертв.

— Твой дядя, верно, горюет…

— Это вряд ли. У меня есть двоюродная сестра, тупица по имени Флорелла. Он её обучит.

— Но как твои родители всё это допустили?

— Ха! Родители мои давно улетели. — Она затопала ногами. — Всё! Хватит вспоминать! Навспоминалась! — Она снова топнула, затем на миг зажмурилась и тихо, еле слышно напела, не открывая рта, какую-то мелодию. Потом произнесла твёрдо: — Всё! Я решила быть к тебе добрее. Хочешь, кое с кем познакомлю?

— Мне пора возвращаться, — сказал Пол.

— Но ты только что прибыл! У тебя гораздо больше времени, чем кажется твоему глупому Бенджи. Пойдём со мной. Будь смелым хоть раз в жизни.

— Как это «раз в жизни»? Я сегодня был смелым весь день.

— Ха-ха! Весь день? Напролёт? Докажи! Иди сюда, господин храбрец.

И Пол пошёл следом за Фортуной. В самую глубину лунного света.

— Они всегда залетали внутрь, с незапамятных времён, — сказала Фортуна.