— Ты хороший человек, Тереза.

Она искренне улыбнулась, а глаза наполнились благодарностью. Она положила руку ему на предплечье.

— Спасибо. Это много значит для меня.

Он провел большую часть своей взрослой жизни, оттачивая способность читать между строк и расшифровывать намерения собеседников. Ничто в Терезе Сент‑Клер не заставило бы его поверить, что она была коварной охотницей за деньгами.

Гидеон сразу отверг слухи, что у Терезы были гнусные мотивы в отношении Лиама Кристофера и корпорации его семьи. Но когда он заметил Лиама, сидящего в кресле в глубине холла и пристально наблюдающего за ними, ему стало ясно, что его интерес к Терезе был не просто деловым. Страсть в его глазах говорила скорее о желании уединиться в спальне, чем провести пару часов в зале заседаний.

Независимо от того, что могло произойти между ними, Гидеон отказывался верить, что эта женщина была способна на обман и предательство, в которых ее обвиняли.

— Твой деловой партнер там смотрит на меня так, как будто хочет убить. — Гидеон кивнул в сторону Лиама.

Щеки Терезы вспыхнули, и она откашлялась.

— Я понятия не имею почему.

— Правда? — Гидеон добродушно улыбнулся ей. — Расслабься, Тереза. Я не верю в ту ерунду, которую слышал. Но очевидно, что вы оба неравнодушны друг к другу.

— Кто знал, что великий Гидеон Джонс может быть безнадежным романтиком?

— Может быть, когда‑то он таким и был, но это время уже давно прошло…

Гидеон повернулся к входной двери, в которую как раз входила красивая темнокожая женщина в дорогих солнцезащитных очках и шоколадно‑коричневом шелковом платье.

— Джесси Хамфри? — прошептал он себе под нос, но Тереза, следившая за его взглядом, ясно его услышала.

— Я слышала, что вас не нужно представлять друг другу. — Тереза сияла, явно удивленная тем, насколько он был поражен прибытием Джесси. Она оставила Гидеона, подошла к Джесси и сжала ее руки. — Джесси, я рада, что ты здесь! Я верю, что на этот раз твоя поездка была более интересной и менее трагичной.

— Да, спасибо, Тереза! И спасибо, что ты все устроила. Мой полет был прекрасным.

— Я думаю, что ты устала после перелета. Сейчас мы тебя зарегистрируем, чтобы ты могла сразу же заселиться в свой номер.

— Привет, Гидеон. — Джесси наконец увидела его. — Давно не виделись, не так ли?

— Пятнадцать лет, — еле слышно произнес он, когда они обменивались неловкими объятиями.

Он видел ее пиар‑фотографии на обложках журналов и в Интернете. Он даже смотрел некоторые из ее выступлений на видео. Но ни фотографии, ни видео не могли передать поразительной красоты этой женщины. Ее кремово‑коричневая кожа была безупречна, а темно‑каштановые волосы собраны в гладкий пучок.

Высокими скулами и миниатюрным носом Джесси напоминала свою старшую сестру. И все же сходство между ними на этом заканчивалось.

Гидеон всегда считал Джесси всего лишь младшей сестрой Женевы, поэтому он так негативно отреагировал на неожиданный поцелуй Джесси тем дождливым днем, почти через два года после того, как Женева разорвала их отношения. Он оскорбил ее чувства, и с тех пор они не разговаривали.

— Как дела? — Он сунул руки в карманы брюк.

— Хорошо, спасибо! И у тебя явно тоже все в порядке! — Она вежливо улыбнулась ему и передала свои документы сотруднице за стойкой отеля.

— Сэр… сэр… — Мелва понимающе улыбнулась ему, протягивая Гидеону ключи от его коттеджа. Она, вероятно, решила, что он был поклонником известной певицы, забывшим обо всем при виде своего кумира.

Он кивнул в знак благодарности и повернулся к Джесси:

— Твой голос потрясающий, Джесс. Но ты же знаешь, я всегда так думал.

— Спасибо, Гидеон, — тихо ответила она.

— Как твоя семья? — Он спросил просто из вежливости, а не потому, что его волновало, как устроила свою жизнь старшая сестра Джесси.

— Они в порядке. — Ее плечи напряглись, и она повернулась к портье. — Я надеюсь, что у тебя тоже все хорошо.

Даже после того, как Джесси отступила на пару шагов от Гидеона, она продолжала чувствовать тепло его тела. Его тонкий, восхитительно мужской аромат щекотал ее нос.

Однако, когда Гидеон спросил о ее семье, она решила, что его интересует именно Женева, и теплые, нечеткие чувства мгновенно исчезли, оставив ее с холодными мрачными воспоминаниями об их последней встрече и о том, как он отверг ее чувства.

Женева бросила его, но она все еще была единственной сестрой Хамфри, которой он действительно интересовался. Его вопросы обо всем остальном были поверхностной вежливостью.

— Последнее, что я слышал, Женева жила в Европе. Вроде в Швейцарии?

Джесси глубоко вздохнула, но изо всех сил постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Она взяла ключ от своего номера у портье.

— Она жила там какое‑то время, но последние семь или восемь лет она живет в Амстердаме со своим мужем Эдмондом. Теперь ее зовут Женева Ториан. — Она одарила Гидеона вежливой улыбкой. — Было приятно видеть тебя, Гидеон.

Джесси направилась к лифту, а портье сложил все ее сумки в багажную тележку и двинулся за ней.

— Джесси, подожди. — Гидеон нежно сжал ее локоть. — Мы не виделись более десяти лет. У меня сегодня важная встреча, но я бы очень хотел наверстать упущенное.

«Ты хочешь сказать, что тебе нужно больше узнать о Женеве».

Слова жгли ее язык и рвались наружу. Но зачем доставлять Гидеону удовольствие? Показывать ему, что она по‑прежнему не в силах устоять перед его обаянием?

Она останется приветливой и дружелюбной.

— Мне еще нужно организовать пару моих собственных встреч. — Джесси подняла подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом, и вытащила руку из его ладони. — Я выступаю завтра, и мне нужно уладить пару моментов до этого. Может быть, мы сможем наверстать упущенное после моего последнего выступления в субботу вечером.

— Конечно. — В его голосе слышалось то же чувство боли, как в тот день, когда ее сестра разорвала с ним отношения. — Но если тебе удастся найти время, чтобы перекусить или выпить… Я был бы очень рад.

Джесси кивнула в знак признательности. Она вошла в лифт, и Гидеон застыл, когда двери лифта закрылись.

Джесси злилась, что она все еще страдала из‑за него все это время. Она не должна была чувствовать злость. Во всяком случае, она должна быть благодарна Гидеону. Она обязана своей карьерой именно ему.

Страдания заставили ее взять ручку и писать стихи, а затем и песни.

Сначала она боролась за возможность сесть в центре сцены за рояль и спеть свои собственные песни. После одного успешного выступления она подписала договор с большой студией, но согласилась только на контракт с одним альбомом, потому что студия не хотела давать ей полную творческую свободу.