Все еще недоумевая, зачем Сергею понадобился флакон женских духов, Алька поставила порочного «ангела» на место.

Компьютер тоже приготовил ей небольшой сюрприз. Сергей забыл закрыть документ, с которым работал. Наверное, очень спешил. Алька подумала, что нехорошо читать без спросу, но любопытство взяло верх. В конце концов, Сергей пишет для того, чтобы его читали. И потом, он ничего не узнает. Алька только прочтет, а трогать ничего не будет…

Она устроилась за столом, прочитала половину страницы, пожала плечами, но все же потратила полчаса, чтобы понять, как прокрутить страницу вверх, и прочитала другую половину. Ох-хо-хо… Ей стало ужасно скучно. Пол-листа Сергей размышлял о «сумерках, нервно мечущихся в комнате», а другую половину — о том, что он чувствует, глядя на эти сумерки.

Может, это и есть настоящая литература? Но тогда Алька совершенно ее не понимает. Кому нужна эта скукотища? Неужели на это он тратит все свое время? И за это ему платят деньги?

Алька недоуменно пожала плечами и принялась читать дальше. Может, на следующей странице она получит ответ на свой вопрос…

«Мне кажется, мимо меня прошло что-то значимое, важное. Я не понимаю, что именно, но, когда эти нервные сумерки вползают в мои ладони, лижут мне руки, я начинаю догадываться, что…»

— Может, объяснишь мне, что ты здесь делаешь?!

Алька вздрогнула и обернулась так резко, что чуть не слетела с вращавшегося стула. На пороге комнаты стоял Волк. Вид у него был по-настоящему волчий, угрожающий. Раздвинув ноги, распластав руки по дверному проему, он выставил вперед голову и впился в Альку колючим серым взглядом. Он выщерился на нее, как волк. И смотрел, как волк, — даже страшно стало. В довершение всего Сергей был пьян. А что такое пьяный и злой мужчина, Алька знала не понаслышке.

От страха под ложечкой засосало, а по телу расползлась тошнота. Алька хотела что-то ответить, но язык был как приклеенный. Она могла только смотреть на Сергея и хлопать васильковыми глазами…

— Надо полагать, ты здесь что-то забыла?! — продолжил допрос Сергей. — Какого черта торчишь в моей комнате?! За моим столом?! Читаешь мои… мою… — Он не смог подобрать слово и от этого распалился еще больше. — Ну кто тебя сюда пустил?!

И действительно… От страха Алька и сама позабыла, как здесь оказалась. Мысли смялись, как скомканная салфетка. За что он так? Что она сделала? Всего-навсего прочитала несколько страниц… Обида, страх, недоумение переплелись в Алькиной голове так, что она не могла понять, чего больше: страха или обиды. Но когда Сергей вырвался из прямоугольника дверного проема и двинулся к ней, Алька поняла — страха.

— Я ничего не делала! — взвизгнула она. — Только читала!

Зажмуренные глаза и выражение ужаса на ее лице заставили Сергея остановиться. Неужели она думает, что он способен ее ударить? Да, он пьян, безобразно пьян… Да, он ненавидит эту девочку с ее дебильной непосредственностью, но разве он способен ударить? Ему самому как будто дали пощечину этим подозрением. Отрезвляющую пощечину, которая, пожалуй, была сейчас необходима…

Все остальное произошло так быстро, что Сергей не успел отреагировать. Алька выбежала из комнаты, шарахнувшись от него, как от дикого зверя. А потом раздался хлопок двери.

Что он сделал?

Приперся в дым пьяный и наорал на девушку, прочитавшую его записи, которые, он надеялся, кто-то рано или поздно все же прочтет.

Испугал ее так, что она выскочила из дома в чем была, не надев даже обуви.

Она права — он вел себя как дикое, озлобленное животное, слишком долго сидевшее в клетке и оттого не способное адекватно себя вести.

Потому что это запертое в клетку животное чувствует себя брошенным.

Потому что сладкий запах духов, донесшийся из комнаты, дал ему надежду. Надежду на то, что никак не могло случиться. Он представил себе лицо Елены, которая вдруг вернулась. А вместо нее увидел Альку…

Ненависть, неприятие самого себя захлестнули Сергея до краев. Он схватил со стола голубой кристалл и изо всех сил швырнул его на пол. Голубые осколки разлетелись по красному ковру, а комната наполнилась сладким запахом Елены, от которого у Сергея голова пошла кругом. Он задыхался в этом приторном раю воспоминаний. Он задыхался от бессильной ярости, от тоски, которая с этим запахом заполняла каждую клетку тела. Сергей закрыл глаза, а когда открыл их, ему показалось, что на краешке кровати сидит Елена, как она любит, плотно сжав колени и положив на них тонкие руки…

Он выскочил из комнаты, охваченный страхом безумия. Где-то внизу, на улице, металась Алька, и Сергей испытывал болезненное желание найти ее, утешить, привести обратно. И даже не потому, что ему жаль ее, а потому, что сейчас она, сама того не зная, была единственным человеком, удерживавшим его на краю реальности…

Сергей добежал до метро и обратно, не забыв заглянуть в стеклянные кабинки остановок. Альки нигде не было. Ему казалось, что-то отрывается внутри и, если он не найдет Альку, непременно оторвется до конца. Задыхаясь, он рванул во дворы, выкрикивая на бегу ее звонкое мальчишечье имя:

— Алька! Алька!

Темные безлюдные дворы безмолвствовали, отвечая лишь белизной свежевыпавшего снега.

— Алька!

В одном из двориков, в окне детского деревянного домика, Сергею померещилась тень. Одним махом перескочив невысокий забор, он подбежал к домику.

— Алька!

Она сидела внутри, опустив голову на колени, и тихо плакала. На ней не было ничего, кроме тонкого свитера и джинсов. Не было даже тапок, тех больших тапок, что отдал ей Сергей. Ноги в тонких колготках промокли и, конечно, страшно замерзли. Сергей стащил с себя свитер и протянул его плачущей Альке:

— На, надень.

Она не отзывалась. Сергею пришлось поднять ее руки и силой натянуть на них свитер. Из прорези показалась голова с взъерошенными волосами, лицо с заплаканными глазами и в кровь искусанными губами.

— Отстань!

— Пойдем домой.

— Это твой дом.

— Какая разница? Другого у тебя нет. Пойдем.

— Не пойду! — замотала головой Алька. Сергею показалось или на его холодную щеку и вправду упало несколько слезинок? — Иди сам. Ругайся сам с собой! Кричи на стены!

— Ты всегда решаешь проблему бегством? Как Колобок? От зайца ушел, от медведя ушел… От всех не убежишь…

— Отстань, — немного спокойнее сказала Алька. В сущности, он прав. Но признавать его правду ей не хотелось. — И от Волка убегу.

— Значит, я — Волк? — усмехнулся Сергей.

— Самый настоящий. Злой и одинокий. Тебе никто не нужен, и ты — никому.

— Поддела так поддела, — вздохнул Сергей, не особенно обидевшись на ее слова. — Думаешь, наговоришь мне гадостей, и я уйду? Не выйдет. Придется вам, гражданочка, проследовать за мной.