Галю, притягивало, она его обожала и чувствовала. Она ни капли не сомневалась, что Стратимград стоит на море.

— Да, город одним боком упирается в море, — подтвердила Ксюша. — У нас и порт есть, и пляжи.

— А далеко отсюда? Мы можем дойти? Посмотреть очень хочется.

— Раз хочется — дойдём, — улыбнулся Сергей.

Если в «спальном районе» наблюдался некий единый стиль, то в других частях Стратимграда с этим было сложнее. Строили здесь по тому же принципу, по которому одевались — кто во что горазд. Деревянные терема с резными наличниками и коньками соседствовали с серыми семиэтажками, замками средневекового вида и мини-дворцами, напоминающими о восточных сказках.

На многих зданиях и на кое-где вывешенных флагах можно было увидеть образ женщины-птицы, чаще всего она выходила из воды или летела над волной.

— Это Алконост? — Теперь название не казалось Стасу смешным.

Ксюша покачала головой.

— Нет, это Стратим — праматерь всех птиц. Считается, что она живёт на море и защищает от напастей всех, над кем раскрывает свои крылья.

Галя уцепилась за слово «считается».

— Так она настоящая или мифологическая?

— Скорее всего — вымершая.

— Первые люди, которые пришли сюда и основали город, видели её, об этом есть много упоминаний, — опять дополнил Егор. — Но уже лет восемьсот, а то и тысячу Стратим не показывалась.

— Может, перебралась в другие края? — Галя не обвинила бы за желание жить на морях потеплее.

— Может. Но ни один наш путешественник, побывавший в дальних землях, не видел там её и не слышал о ней.

— У вас и путешественники есть?

— Почему бы им не быть?

— Действительно. Извини.

— Не переживай, — мягко сказала Ксюша. — Если копнуть поглубже, то в нашем мире люди правда путешествуют меньше, чем в вашем. За счёт дороги. Вам, чтобы попасть из пункта А в пункт Б, надо так или иначе преодолеть это расстояние — на машине, на поезде, на корабле или самолёте, да хоть на велосипеде или верблюде. А у нас на большие расстояния чаще всего перемещаются с помощью магии. Можно сказать, телепортируются. Щёлк — и ты уже в другом полушарии.

— Удобно.

— Но неинтересно, — хмыкнул Егор. — Лично мне нравится видеть всё, что по дороге.

— Ага, — маленькое междометие в исполнении Ксюши было переполнено скептицизмом, — это потому, что дорога у тебя лёгкая, быстрая и зрелищная. Если б нужно было час стоять в переполненном автобусе или двое суток трястись в плацкартном вагоне с непрерывно дубасящим кондиционером, тебе бы это понравилось куда меньше.

— Про автобусы ты, помню, рассказывала. А что такое плацкартный вагон и кондиционер?

Они шли помедленнее, чем Стас и Галя ожидали изначально, — гости не учли особенностей рельефа. Подъёмы сменялись склонами, многие улицы петляли, а некоторые словно задались целью сбежать в горы.

Галя с любопытством глазела на вывески и таблички. Буквы казались знакомыми, но прочитать слова решительно не получалось. Это, наверное, нечто типа старославянского или древнерусского.

— Здесь у каждого… в смысле, почти у каждого человека какие-то конкретные магические способности, или можно прочитать заклинание и наколдовать что угодно?

Ксюша решила, что лучше ей самой ответить Гале, потому что папа или Егор могут застопориться из-за боязни задеть. Хотя уж они-то должны были уяснить, что задеть Ксюшу давно уже непросто.

— Да, волшебные способности есть у каждого не пустого, и каждый не пустой может что-нибудь — не что угодно, но что-нибудь — наколдовать заклинением. Только с заклинаниями всё сложно, нужно правильно сочетать слова, правильно выбрать время, подобрать сопроводительный ритуал. Общим принципам детей учат в школах, а потом, когда человек выбирает ремесло, он учится у старших мастеров специфическим, так сказать, профессиональным заклинаниям.

— Круто! — выдохнул Стас. — А что наколдовать можно?

— Если хорошо освоишь мастерство, то почти всё. Но некоторые вещи даже с магией нельзя — например, старость отменить или из мёртвых воскресить.

— Всё равно круто!

На улице было много народу, кто-то спешил по делам, кто-то, вальяжно прогуливался, кто-то болтал с друзьями, пристроившись в удобном местечке. Речь стратимградцев, как одежда и постройки, тоже была мешаниной — коктейлем из давних и новых слов, современных и устаревших выражений, классики и сленга.

Галя поражалась: практически каждый, кого она сейчас видит, практически каждый, кто проходит мимо неё, обладает магической силой, способен сделать то, что не может объяснить наука. То, что для Гали — чудо из чудес, для этого человека — обыденность, рутина.

У Стаса созрел ещё вопрос:

— А много таких, как ты? Я не в том смысле, что таких, которые без магии, а… прости, как-то неудачно ляпнул.

— Ничего.

— В общем, я хотел спросить: много тех, кто пошли учиться в наш мир?

— Я была одной из первых. Тогда вместе со мной ушли ещё десять человек. Сейчас, насколько знаю, таких почти двести. — Ксюша посмотрела на отца, мол, поправь, если что не так, но Сергей кивнул. — А из нашей первой десятки большинство не выдержали жизни без волшебства и вернулись, недоучившись. Зато другие поступили в университеты — кто сразу, кто после колледжа или техникума. Наверно, вернутся домой на зимних каникулах.

— Как вы умудрились поступить куда-то без документов? — недоумевала Галя. — Или вам паспорта с аттестатами наколдовали?

— У нас тут наколдовывать что-то для вашего мира бессмысленно. В нём нет волшебства, там ни заклинания не действуют, ни способности; и то, что создано магией здесь, там превращается обратно в то, чем было до колдовства. У нас есть люди, которые шныряют туда-сюда. Некоторые уже настоящие специалисты по Пустому миру, завели знакомства, связи. Нам и документы помогли получить, и освоиться поначалу, денег на первое время дали. Там своя схема расчёта, не буду вас ею грузить.

«Какой бы ни была эта схема, одно дело, когда ей надо сработать для двухсот человек, а другое — для десяти тысяч. Или даже для пятидесяти тысяч». Замечание Галя оставила при себе. Наверное, пора менять тему

— Значит, из нашего мира в ваш можно переместиться только зимой?

— Ещё поздней осенью и ранней весной. В общем, когда идёт снег. Бывают, конечно, погодные аномалии — снег летом. Но это и само-то по себе обалдеть как редко, а чтобы совпало с днём, когда возможен переход, — вроде такого за тысячу лет ни разу не случалось. Правда, есть прорывы. Непредсказуемые, не зависящие от снега и очень-очень недолгие. Это действует только в одном направлении — из вашего мира в наш, наоборот не происходит, у нас стоит защита. А у вас может приключиться такая неприятность. Думаете, просто так в ваших лесах время от времени пропадают люди, чаще, чем