–По-твоему это подобающий вид для шеф-повара? – тут же нашёлся мужчина, – Хорош профессионал, который травмирует «рабочий инструмент». Пока не было пластыря, никто даже не заметил, а так это привлечёт слишком много внимания, – ворчал Итан.

Бонни огляделась и, не придумав ничего лучше, сняла со своей руки веревочный браслет и нацепила поверх пластыря:

–Вот, – она с сомнением оценила проделанную работу: браслет с ее тонкого запястья едва сходился на руке шефа, – так не будет бросаться в глаза, – заключила она и поспешила удалиться, так же неожиданно, как пришла.

—Что за…? Эй, новенькая! – завопил Винсент, – кто тебя пустил на заготовку? Какого черта ты мне нарезала эти брёвна? По-твоему это соломка?

–Гусь велел подменить его, – я в растерянности оглядела кухню, в поисках низкорослого заготовщика.

–Это ещё шеф не видел. Предыдущего такого мастера он моментально уволил, после первой же оплошности, думаешь, ты чем-то лучше? – продолжал вещать Винсент.

–А Гусю он однажды пообещал пальцы отрезать, встретив всего одно такое бревно в нарезке, – поддержал его другой повар.

–Что за шум? – возник из ниоткуда Итан, видимо, уже вернувшись из другого ресторана.

–Да вот, Ваша протеже продукты переводит, видимо решила ресторан разорить, – самодовольно указал на мою ошибку Винс.

–Тебе-то что за дело, твой ресторан что ли? – повар холодного цеха получил лёгкий пинок по зад, – своей работой займись. Кто додумался поставить новичка на заготовку, без моего приказа?

В кухню как раз вальяжно вошёл Гусь, увидев шефа низкорослый повар поменялся в лице и подскочил ко мне, оценивая проделанную мной работу:

–Это совсем не годится! Как я тебе показывал, и что это? – он всем своим видом пытался казаться примерным учителем, хотя по факту, бросил меня, даже толком не объяснив, как и в каком количестве, мне нужно нарезать овощи, – такая бестолковая…

–Эй… – хотела было возмутиться я.

–Гусь, – прорычал Итан, – напомни-ка мне, на какой должности ты у меня работаешь?

–Заготовщик! – гордо откликнулся повар, видимо ещё не осознавая надвигающейся на него бури, тогда как я уже заметила перемены в голосе шефа.

–Теперь проясни, дружище, ещё один вопрос: кто старше в нашей иерархии, шеф или заготовщик?

–Конечно же, Вы, шеф, – видимо все ещё не понимал подвоха горе-учитель.

–Тогда объясни мне, на каком основании ты принял решение перечить моему приказу? – прогремел шеф, – разве я уже велел новичку приступать к обучению нарезке?

–Н-нет, шеф, нет, – пробормотал в растерянности повар.

–Но раз тебе так хочется отдохнуть от работы, то на сегодня ты можешь быть свободен, – заключил Итан.

Гусь принялся мямлить что-то в своё оправдание, понимая, что это отстранение может в итоге обернуться для него не одним днём.

–Ты помог мне разглядеть, что наш новичок уже готов к следующей ступени, – он указал на разделочную доску передо мной, – у многих ли из вас, яйцеголовых, в первый раз, да ещё и без чуткого контроля, получалось хотя бы так? Поэтому, спасибо, на сегодня можешь уносить свои перепелиные яйца с моей кухни. Мне предстоит обучать молодой талант… – он повернулся ко мне и под недовольное бормотание коллег начал объяснять мне «теорию овощерезки».

—В сущности, все это пустая болтология, – подытожил, наконец, Итан, – поэтому лекция окончена, переходим к практике. Вот, – он положил передо мной луковицу, – начнём с соломки, фактически это полукольца, но это, как я увидел, ты уже и так поняла, – он бросил выразительный взгляд в мусорку, – в целом все правильно, но мельче и ровнее. Значительно, – уже куда тише добавил он.

Я взяла нож, разрубила луковицу пополам и принялась нарезать, как привыкла, однако стараясь соблюдать все указания терпеливого мастера.

Кто-нибудь напомнит мне, какого черта я тут делаю? Почему вдруг решила стараться? Угождать ему…

–Нет, нет, – прервал мои мысли Итан, – ты держишь нож неправильно. Лезвие должно быть зажато между пальцами, – он отрицательно покачал головой, оценивая мои жалкие попытки, – вот так, – взял в руку другой нож, показывая на примере.

Видя, что я не справляюсь, он поймал мою руку и самостоятельно сложил мои пальцы правильно. Я замерла вдруг отвлеченная чем-то вроде дежавю…

Тогда мне было около пяти, и я решила стать художником. Родители не были уверены в серьёзности моих намерений, поэтому велели мне для начала попробовать самостоятельно овладеть азами этого навыка. Видимо думали, что я быстро брошу свою затею.

Наверно так бы и случилось, если бы не Итан, который поспорил со мной, что я не справлюсь и брошу свои начинания уже через месяц. А я была очень азартным ребёнком. Поэтому я прикладывала все возможные усилия, чтобы утереть нос всем, кто во мне сомневался.

Камнем преткновения было то, что в силу нежного возраста я ещё толком не умела читать: по слогам, долго и муторно. Однако «самоучитель для художника», который я однажды нашла у себя в комнате (видимо так кому-то из родных хотелось поддразнить меня), оказался слишком сложным для первого чтения и никак не хотел складываться в осмысленные предложения. Я просила Бэна помочь мне, однако в то время у него случилась «первая любовь до гроба», и он отправил ко мне Итана.

Он читал мне одну книгу за другой, заставляя снова и снова пробовать, когда что-то не получалось, пресекая все мои попытки бросить «это бесполезное занятие, потому что у меня все равно ничего не получается», подбадривал и оценивал мои первые «шедевры».

Наверно поэтому в дальнейшем только он мог совладать с моими школьными домашними заданиями. Я привыкла к его манере обучения: он стойко переносил все детские выходки, от которых позже я отказалась, смирившись с тем, что на нем это не работает. Он оставался невозмутим, даже когда я в гневе рвала тетради, которые потом под руководством своего терпеливого наставника молча переписывала, выла, изображала сердечный приступ или обморок, обещала выйти в окно. Другие члены семьи быстро отказались от своих попыток, ведь у них просто не хватало терпения на меня.

Я успела совсем забыть об этом, но сейчас, глядя на то, как он старательно вкладывает в мою руку нож, я вдруг вспомнила, как однажды он точно так же учил меня держать кисть.

–Уже плачешь? – выдернул меня строгий голос из воспоминаний, – мы ещё толком не начали.

–Видимо очень злой лук попался, – соврала я, отводя взгляд.

–Практикуйся, а я пока заменю этого идиота. Кто-то же должен закончить его работу.

Итан уже собирался идти спать, когда заметил свет на кухне. Ресторан уже давно закрылся, и все должны были разойтись по домам. Он подошёл к двери, уже догадываясь, что за ночной гость орудует на его кухне.

Сегодняшняя похвала Бонни, была чистой воды уроком для остальных поваров, что-то вроде «незаменимых нет». Конечно, то, как она нарезала овощи, никуда не годится. И видимо она это тоже прекрасно понимала. Но ведь упрямица вряд ли уйдёт пока у неё не начнёт получаться достаточно сносно, чтобы это можно было использовать для подачи в ресторане, либо пока кто-то не оценит ее работу по достоинству.