— А я уже все сказал.

— Кроме времени.

— Ну убей меня Бог, не помню. Тут нигде часов нет. Заведение круглосуточное. Хозяин не хочет, чтобы клиенты торопились.

— Как хозяина зовут?

— Эдуард Кобович Чайка.

— Кобович?

— Чего не понятного? Отца его Кобой звали. В честь Сталина.

— Он у себя?

— А вы сами-то на часы смотрели? Какой псих с утра пораньше на работу ходит. Это же не завод. По ночам он всегда здесь, но только не по утрам.

Трифонов допил пиво, положил деньги на стойку и ушел.

В больнице секретарша доложила, что доктор Кмитт скоро будет. Нога разболелась не на шутку, и Трифонов решил ждать до победного.

Доктор позволил себе вернуться в одиннадцать утра.

Долговязый, худой, немного сутуловатый человек лет пятидесяти пяти с длинной прядью пегих волос, переброшенных от одного уха к другому. Так обычно прикрывают лысину те, кого она смущает. Ничего примечательного в этом человеке не было, если не считать его глаз. Темные, влажные, с опущенными вниз ресницами, что придавало его взгляду томную коровью грусть.

— Вы, вероятно, следователь? — спросил он с уверенностью в собственном диагнозе. — Я только что был в доме Ветровых. Кошмарная трагедия.

Трифонов встал, они обменялись рукопожатием и вошли в достаточно скромный кабинет.

— Ума не приложу, кому это надо!

Следователю предложили сесть в кожаное кресло, доктор сел напротив.

— Вы давно знали покойную?

На обычный вопрос ответ готовился долго. Врач откинулся на спинку кресла, сложил пальцы вместе и тихо заговорил:

— Мы познакомились еще в Москве, когда Настя училась на журфаке МГУ. К сожалению, она так его и не закончила. Ее отец, в те времена очень важная персона, помог мне устроиться сюда рядовым врачом. Вот уже четверть века, как я здесь живу и работаю. Тогда же она и повстречала Максима, влюбилась и вышла за него замуж. Он окончил Московский финансовый институт. Иван Федорович его пристроил в ленинградский банк. Все мы его крестники. Святой человек был. К счастью, он не дожил до нового времени. В те годы у власти находился печально известный Романов. Иван Федорович работал его заместителем, но до развенчания своего босса не дожил.

— Вы считались семейным врачом у Ветровых. Как вы расцениваете ее состояние в последнее время?

— Шизофрения — это сложное психическое заболевание. Ее преследовали навязчивые идеи, голоса, слуховые галлюцинации.

— К примеру сказать: шаги на чердаке. Могу вас заверить, что она могла их слышать. Правда, я сомневаюсь, что она слышала, как медсестра бегает к ее мужу по ночам. В коридоре ковровая дорожка, а комната закрыта дубовой дверью в семь сантиметров толщиной.

— Конечно. В основном болезнь имела вялотекущий характер, но сезонные вспышки имели место и нередко доводили ее до припадков. Приходилось помещать ее в наш стационар.

— Вы часто наведывались к Ветровым?

— Два раза в неделю. По вторникам утром и по пятницам вечером. Я навещал Настю, а потом мы садились за карты. Традиционный преферанс.

— Кто еще принимал участие в игре?

— Старый друг Максима Эдуард Чайка, он владелец ресторана "Феникс", и еще один молодой человек. Он новенький в наших краях. Илья Романович Удальцов. Талантливый художник. Эдакий современный плейбой со свободными взглядами на жизнь. Игрок — так себе, но человек незаурядный, богатый и не лишен обаяния. Около года назад он купил имение Мордвиновых, близких соседей Ветровых. Старики уехали к дочери на Урал и продали ему дом.

— Анастасия Ветрова принимала наркотики?

И вновь в глазах врача появилась коровья грусть. Он достал из портсигара сигарету, долго ее разминал, а потом долго прикуривал. Догорающая спичка едва не сожгла ему пальцы.

— Вы знали об этом? — еще раз спросил Три-фонов. — Как вы догадываетесь, делали вскрытие.

— Тут ведь дело не в наркотиках. Она не была полноценной наркоманкой. Лекарственная зависимость. Короче говоря, я не знаю, кто сделал ей первый укол. Это случилось больше года назад. Тогда ее посещали разные медсестры. Это теперь мы приставили к ней постоянную сиделку. Поздновато, к сожалению.

— Однако Вика колола ей морфий.

— Конечно. Сейчас без уколов уже не обойтись, но доза снижалась. Настя это замечала и устраивала скандалы, но Вика женщина сильная и волевая. Кремень ударялся о кремень, и нередко сыпались искры.

— А сама больная могла сделать себе укол?

— Вряд ли. Только Вика знала, в каких ампулах какие лекарства. Мы уничтожили маркировку кислотой.

— Давайте определим круг лиц, которые могли зайти к ней в комнату.

— Муж, дочь, медсестра, я, домработница. Иногда я видел, как к ней заглядывал художник с букетом цветов, и все. Как-то раз я видел молодого человека лет двадцати пяти. Максим сказал, что это сын Эдуарда Чайки. Мальчик учится где-то за границей на ювелира. Возможно, я что-то путаю. Сам Чайка никогда к Насте не заходил.

— Любопытный факт. И больше вы этого юношу не видели?

— Нет, он приезжает раз в год на каникулы.

— Как ведет себя собака при посторонних?

— Собака? Ах, Дик. Умный пес. Он чувствует, когда к хозяйке приходят с добром.

— Ну а садовник и его сын?

— Нет. Она их не любила, в дом они не допускались. Не знаю, в чем там дело, но они живут на отшибе, однако Настя не хотела их увольнять. Она считала Матвея своим рабом до конца дней, а тот жил как хотел и не придавал этому значения.

— Итак, в комнату больной допускались семь человек. Кто же из них мог убить женщину?

Врач вспыхнул.

— Боже упаси! Исключено!

— Факты таковы, что женщина убита. Могу прибавить еще троих претендентов на трон убийцы. Эдуард Чайка, он так или иначе бывал в доме, а также садовник с сыном. Людей в особняке хватает. Десять человек. Это те люди, которые знают распорядок дня и нужное количество подробностей, в том числе и местонахождение жертвы.

Несколько секунд доктор Кмитт растерянно смотрел на следователя, затем дернул головой, как молодой бычок, и заговорил:

— Хорошо. Я вам кое-что скажу. Вот моя версия. Сегодня утром Вика мне созналась, что вчера днем она оставила коробку с ампулами в коридоре на столике, где стоят цветы. Точнее утром, в девять часов. Она сделала укол Насте, вышла в коридор, и ее позвал Максим в свой кабинет. Он опаздывал на совещание, и ему нужно было напечатать какой-то приказ. Вика владеет компьютером, и для нее это пустяки. Потом она забыла о коробке и уехала в город. Очевидно, коробка исчезла, иначе попалась бы ей на глаза. Мне кажется, что ампулы взяла Настя, но она не знала, что за лекарства в упаковке, и сделала укол собаке для эксперимента, а потом себе. Лекарство медленно действует. Собака погибла, тут нет сомнений, ну а женщина от передозировки вышла из-под контроля. Мне кажется, она сама спустилась в сад и бросилась в воду.