— Хорошо, — сказал Велисарий. — Очень хорошо.

Тем же утром, чуть позже, Ирина и Кунгас отправились в покои римского императора, чтобы заручиться и его благословением. Не нужно говорить, что получили они его в значительно менее сдержанной форме, чем от всех остальных. В конце концов Ирина была вынуждена силой отрывать от себя императора.

Фотий боролся со слезами, которые не пристало лить мужчине.

— Мне будет тебя не хватить, — прошептал он. Ирина тихо засмеялась.

— Так приезжай в гости. И мы будем делать то же самое.

Фотию удалось улыбнуться.

— С удовольствием! Феодора ненавидит путешествовать, но мне это кажется страшно интересным!

Он колебался. На его лице промелькнуло легкое опасение, потом он быстро взглянул на стоявшую рядом с ним девушку.

Тахмина крепко держала его маленькую руку в своей.

— Все, что пожелает мой муж и господин, — проворковала она.

Ирина улыбнулась.

— Прекрасно сказано! В точности моя философия.

Кунгас хрюкнул, жена его холодно проигнорировала эти звуки. На ее лице появилось очень суровое выражение, и она погрозила Фотию пальцем.

— И помни! Все книги, которые только можно достать! Я ожидаю, что мне тут же будут их высылать! Или начнется война!

Фотий важно кивнул.

— Все. Я буду забирать первый экземпляр и сразу же отсылать тебе, с самым быстрым курьером. — Он расправил плечи. — Ты ведь знаешь, я могу это сделать. Я — римский император.

— Именно так, — подтвердила Тахмина.

Этим вечером в покоях, отведенных для Кунгаса и Ирины, произошла еще одна церемония. На заходе солнца в комнату вошла Антонина. За ней шел слуга с тяжелым ящиком.

Антонина положила руки на бедра и гневно посмотрела на мужчин, сидевших на многочисленных диванах, установленных в большом помещении. Она не обделила никого — ни собственного мужа, ни его непосредственных подчиненных — Маврикия, Ситтаса и Агафия, ни Усанаса с Эзаной, ни Кунгаса, ни персидского полководца Куруша.

— Вон! — она указала на дверь. — Вы все, немедленно! Отправляйтесь с вашими военными пустяками куда-нибудь в другое место. С этой минуты здесь будет проводиться торжественный ритуал.

Маврикий встал первым.

— Мы должны уважать священную традицию, — серьезно согласился он. — Пойдемте, господа. Мы практически все обговорили, за исключением обеспечения армии. — Он тяжело вздохнул. — Но мы с Агафием можем обсудить это и в покоях Велисария. — Он улыбнулся Антонине. — Конечно, это займет несколько часов, ну и что с того? Эта госпожа туда сегодня не вернется.

И добавил на полдороги к двери:

— По крайней мере, не вернется самостоятельно.

Антонина проворчала что-то себе под нос. Маврикий ускорил шаг. Антонина сильно нахмурилась и заворчала громче. Она напоминала маленькую, но очень недовольную тигрицу. Остальные мужчины поспешно последовали за Маврикием.

Когда мужчины ушли, Антонина приказала слуге поставить ящик на ближайший стол. Тот выполнил приказ и тут же удалился. Царственным жестом Антонина сняла крышку с ящика. С еще большей торжественностью извлекла бутылку вина.

— Солдаты, — хмыкнула она. — Что они знают о погромах?

Ирина уже достала кубки.

— Ничего, — сказала она, ставя кубки на стол. — Пожалуй, начнем погром. Давай первую бутылку.

— Мне бы хотелось, чтобы вы все это прекратили, — проворчал Агафий. — Это неприлично.

Мощные руки на подлокотниках инвалидной коляски дернулись, словно Агафий собирался схватиться за ободы колес и выпрыгнуть вперед. Затем он быстро схватил карты и выкладки по снабжению войск, пока они не соскользнули на пол с его колен.

Маврикий фыркнул.

— Ты сошел с ума? — Потрепанный жизнью ветеран, который широкими шагами шел рядом с инвалидной коляской, бросил взгляд на своего командира. — И вообще, неплохо было бы заняться какой-нибудь честной работой, вместо того чтобы строить заговоры и интриговать.

Велисарий улыбнулся.

— Определенно! И тем не менее Юстиниан настаивал на полном отчете со всеми деталями — лично от меня. А как я могу его представить, если сам не видел, как эта штука работает?

Агафий проворчал что-то неопределенное. Инвалидная коляска в сопровождении Велисария и Маврикия заехала в одно из помещений императорского дворца. Персидские офицеры и придворные отскочили в стороны. К этому времени, через много дней после начала стратегического совета в Ктесифоне, все они научились быстро уступать дорогу. Велисарий управлялся с инвалидной коляской не так ловко, как маневрировал армиями на полях сражений. Здесь он действовал более грубо.

Когда они добрались до лестницы на противоположной стороне помещения, ведущей в жилые покои наверху, Велисарий с Маврикием встали по бокам инвалидной коляски. Агафий продолжал ворчать, когда Велисарий с Маврикием ухватились за ручки, которые Юстиниан изобрел специально для этой цели, и стали поднимать Агафия наверх, сетуя на тяжесть ноши. Несмотря на отсутствие ног, Агафий по-прежнему представлял собой груду мускулов.

Внизу персидская знать наблюдала за этим действом с неодобрением и суеверным ужасом. Конечно, они и раньше видели, как это делается, много раз, но все равно…

«Немыслимо! Работа для слуг! Главнокомандующий величайшей после Дария армией не должен…»

На первой площадке Велисарий с Маврикием опустили коляску на пол и сделали по несколько глубоких вдохов. Агафий переводил взгляд с одного на другого, яростно хмурясь.

— Между прочим, я сам в состоянии подняться по лестнице. Я все время делаю это дома.

Велисарию удалось улыбнуться.

— Ты не забыл о Юстиниане? Думаешь, главный юстициарий Римской империи — не говоря уж о том, что он муж Феодоры — удовлетворится отчетом из вторых рук?

— Он в Асэбе, — запротестовал Агафий. — И полностью поглощен строительством новых судов.

Но протест был слабым, очень слабым. Велисарий пожал плечами.

— Да к тому же он еще и слепой. И что с того? Думаешь, у него нет шпионов?

Маврикий саркастически фыркнул:

— И кроме того, Агафий, ты же знаешь, как Юстиниан любит изобретать всякие глупости. Поэтому просто заткнись и смирись с неизбежным. — И добавил кисло: — По крайней мере, тебе не приходится таскать эту проклятую штуковину. С огромным бывшим катафрактом в ней.

Они достаточно отдохнули, так что, вздыхая и ворча, Велисарий с Маврикием снова подняли Агафия и, шатаясь, отправились наверх. Когда они добрались до верхней площадки лестницы и оказались в коридоре, ведущем в личные покои Агафия, то опустили инвалидную коляску на пол.