— У Алекса «Бобо», — эхом отозвался Савелий Авигдорович. — Типичный случай. Видимо, у Вашей супруги очень богатая фантазия. И во время трагического инцидента, так скажем, её воображение перешло в плоскость реальных воспоминаний. И теперь она полагает, что её фантазии основаны на реальных событиях. Я бы здесь, как доктор, заострил внимание на имени её вымышленного соперника. Алекс «Бобо». Трагедия сильно повлияла на её психику. Свою боль и страх, пережитые во время падения с аттракциона, она подсознательно пытается отстранить от своего «я». Называет свою боль Алекс «Бобо» и непримиримо с ним враждует. Да. Именно так. Этот случай обязательно войдёт в мою диссертацию.

— Не спешите с диссертацией, — разочарованно вздохнул Семён.

Он достал распечатанный листок бумаги и стал читать:

«Джордж МакЛафлин — один из членов Чарльстонской группировки. Участник войны ирландских группировок Бостона с 1961 по 1967 год…»

— Случайное совпадение фамилий, — перебил доктор.

Семён многозначительно посмотрел на Савелия Авигдоровича и продолжил:

«… „яблоком раздора“ в данном случае послужило то, что Джордж МакЛафлин увёл девушку сторонника другой банды Алекса „БоБо“, за что был избит Уинтерхиллской преступной группой. Глава Уинтерхиллов „Бадди“ МакЛин отказался выдать виновников, и небольшой инцидент привёл к открытому конфликту двух крупнейших банд Бостона. Ход событий войны ирландских группировок сравнивают с Троянской войной. В результате разборок вся организация неудачливого ловеласа — Чальстонская ОПГ была полностью уничтожена. Выжить удалось лишь самому зачинщику бойни — Джорджу МакЛафину.»

— Забавно! — заметил доктор. — Если Вы не возражаете, я предложил бы Вашей даме пройти курс погружений под гипнозом в «прошлые жизни». Часто эта терапия помогает пациенту найти своё «я».

— Что за прошлые жизни? — с недоверием спросил Семён.

— Считается, что наша бессмертная душа переселяется время от времени из одного человека в другого на протяжении тысяч лет, проживая всё новые и новые жизни. Но с каждой реинкарнацией память о прошлых жизнях стирается. Или точнее, уходит в глубокое бессознательное. В случае с Татьяной это самое «глубокое бессознательное» оказалось не так глубоко, видимо.

— А это не опасно? — спросил Семён.

— Нет, конечно, — успокоил Савелий Авигдорович, — просто наша Танечка поспит немножко. Хорошо?

— Ты готова? — спросил Семён Таню.

— Давайте попробуем! Должно быть весело, — согласилась Таня.

— Ложитесь на эту кушеточку, — сказал Савелий Авигдорович, поставив на стол включённый диктофон, — и постарайтесь расслабиться. А Вас, Семён, я попрошу подождать в коридорчике. Никто не должен отвлекать Танечку от процедуры.

Семён послушно вышел из кабинета. Он сел на кушетку рядом с полной блондинкой лет 35 и взял в руки первый попавшийся журнал.

— Простите, — обратилась к Семёну женщина, — Вы к Савелию Авигдоровичу на погружения пришли?

Семён посмотрел на даму:

— Получается, что так.

— Семён Авигдорович очень опытный регрессолог, — затараторила женщина. — Меня, кстати, Кира зовут.

— Семён, — пожав протянутую руку, ответил Семён.

— Я погружалась во многие свои прошлые жизни с помощью этого великого доктора, — продолжила скороговоркой говорить Кира. — Его методы погружения уникальны и очень эффективны. На первом погружении я не смогла преодолеть свои блоки, но уже на шестом погружении Савелий Авигдорович помог мне увидеть истоки моих проблем.

— Вы тоже головой ударились? — спросил Семён.

— Что Вы себе позволяете, Семён? — не поняв до конца вопрос, ответила Кира. — Я не сумасшедшая. Многие обыватели неадекватно воспринимают современные методики психотерапии. Я, например, паталогически боялась микробов и разных паразитов. Мне казалось, что в моей голове живут черви.

Семён посмотрел на даму и подумал, что же делают эти черви в её голове для того, чтобы она так быстро говорила?

— Но Савелий Авигдорович, — продолжала Кира, — помог мне погрузиться в прошлую жизнь, где я была боевым офицером русской армии, пережила газовую атаку и мучительно умерла от брюшного тифа. Вы знаете, как умирают от тифа? Дикая, нескончаемая боль в животе, высокая температура, во рту сухость, как в пустыне. Ты пьёшь воду, а язык всё равно сухой. И галлюцинации, кошмарные видения…

— А. Понятно, — скептически протянул Семён, думая сам о том, как бы этот «великий доктор» не залечил его Танюшку до такого психического состояния, как у этой дамочки.

Минуты мучительно тянулись, а Кира даже не думала останавливаться. Она говорила и говорила.

«Боже! — подумал Семён. — Когда она дышать успевает?»

В этот момент из кабинета вышел взволнованный доктор и дрожащими руками достал из кармана пачку сигарет. Он сунул сигарету в рот и посмотрел на Семёна.

— Ну, что, доктор? — Семён встал с кушетки. — Как Татьяна?

— Татьяна, — по привычке эхом отозвался доктор, — Татьяна в порядке. Первое погружение всегда сложное, надо провести ещё ряд погружений. И, думаю, мы докопаемся до истоков её странного поведения.

— Конечно, докопаемся, — вступила в разговор Кира, — я уже объяснила Семёну, что первое погружение носит пробный характер. А вот, начиная с шестого…

— Да-да, Кирочка, — перебил её Савелий, сильно картавя, — Вы позволите мне выйти покурить? Я сейчас вернусь, и мы с Вами пообщаемся.

— Конечно-конечно, Савелий Авигдорович! Я понимаю, какие энергетические потери испытывает Ваше био-поле во время погружений! — ответила Кира.

— Он всегда начинает картавить, когда сильно волнуется! Уж, я-то знаю, — обратилась она к Семёну.

В этот момент из кабинета вышла слегка сонная Таня.

— Танечка, ты как себя чувствуешь? — спросил Семён.

— Хорошо. Поспала, — ответила Таня.

— Позвоните мне завтра, — сказал Савелий Авигдорович. — Я обязательно выберу для вас время.

— Хорошо, — ответил Семён.

Доктор натянуто улыбнулся и быстрым шагом направился к курилке.

Не зажигая сигарету, он дрожащей рукой достал из кармана диктофон и, оглядевшись по сторонам, нажал кнопку «PLAY».

«Какой на дворе год?» — слышится голос доктора.

«3045», — спокойным голосом отвечает Таня.

«Как Вас зовут?»

«Меня зовут Антон. А тебя?»

«Я — Савелий Авигдорович. Ваш доктор. То есть Вы сейчас находитесь в будущем?»

«В каком будущем? Я в настоящем. А ты вот в „ненастоящем“. Ты в компьютерной игре и считаешь себя доктором, жидяра ты махровый».

«Если Вы, Антон, — Савелий Авигдорович сглотнул обиду от слов Татьяны, — сейчас находитесь в настоящем, то получается, что я, жидяра махровый, нахожусь в воображаемом прошлом?»