Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никуда не уйду.
— Тогда уйду я!
Сообразив, что я не шучу, и выплата его долга может помахать ему рукой, Ден смягчается. Расслабляет пальцы и делает безуспешную попытку обнять меня.
— Прости, Рит, погорячился я.
— Отвали, — прошу я, шагнув назад. — Мне не до тебя, Ден. У меня впереди еще три ночи.
— Рит, я знаю, что виноват перед тобой. Поверь, я сам себя ненавижу за это. Я тоже страдаю.
— Ты-ы-ы? Страдаешь? — Мотнув головой, фокусирую зрение на букете и пальцем указываю на дверь. — Уходи, Королев. Страдай где-нибудь перед телеком.
Ден не решается повторить попытку обнять и успокоить меня. Мужского в нем, похоже, отродясь не было. Он выходит из комнаты и спокойно идет на кухню завтракать, в то время как я утираю слезы обиды, собирая вещи в чемодан.
Не хочу с ним оставаться. Не могу. Надоело. Не такой ревности я от него ждала. Он так и не понял, насколько унизил меня. И пока не поймет, я не вижу своего будущего с этим мужчиной.
— Куда ты, Рит?! — испуганно спрашивает он, вылетев из кухни, когда я качу по коридору чемодан на колесиках.
— Не волнуйся, твой долг будет выплачен, — отвечаю ему.
— Ритка, твой отец меня прибьет.
— Вот чего ты боишься, — хмыкаю, обуваясь. — Не прибьет. Я не к родителям.
— Но ты же вернешься?
— А это уже от тебя зависит, Королев. Цветы не забывай поливать и рыбок кормить. Сдохнут.
Он бежит за мной до самой машины такси, умоляет остаться, клянется, что все исправит, но все его обещания — шум, помехи. Никакой твердости. Размазня, а не мужик. Я представляю, если сейчас всего на миг поменять их с Богатыревым местами, то как поступит Платон? Думаю, он либо закинет меня на плечо, силком вернет в квартиру, жестко трахнет и привяжет, чтобы больше не сбегала. Либо гордо отпустит, даст мне время остыть и потом начнет бескомпромиссно атаковать. Но точно не станет распускать нюни, между строк уточнив, что наложил в штаны от страха перед моим отцом.
Идея рассказать обо всем родителям и написать на мужа заявление в полицию вполне себе здравая. Но за этим последуют события, от которых никто не придет в восторг — ни Богатырев, ни я, ни мои родители. Когда все уляжется, владельцы клуба меня накажут — по-своему, без суда и следствия. Сделают так, что я хрен докажу, кто причинил мне боль, если вообще жива останусь. Так что разумнее будет продержаться последние три ночи, а уже потом сказать родителям, что мы с Деном просто не сошлись характерами. Отец попсихует, но отойдет.
Сев в машину, с сожалением смотрю на хлюпающего носом Дена и слабо улыбаюсь:
— Пока, Королев. Увидимся.
— Ритка-а-а, — воет он, но я закрываю дверь, и водитель трогает автомобиль с места.
Отвезу чемодан к Мадлен, а завтра сниму на время квартиру или комнату. Сегодня не до этого. Мне еще нужно купальник купить. Для катания (и не только!) на яхте Платона Богатырева.
Доехав на такси до причала, у которого мирно покачивается на воде крейсерская парусная яхта, я ахаю. Перед пляжем в тени густой березовой рощи кроется двухэтажный бревенчатый дом. Сам берег нашпигован пирсами. А где-то вдали, кажется, у самого горизонта, несутся против всех ветров другие яхты и катера.
Богатырев, этим вечером одетый в распахнутую светлую рубашку с коротким рукавом и шорты до колен, возится с парусами. Поблагодарив таксиста, беру свою пляжную сумку и выхожу из машины. Маленькие каблучки босоножек тут же утопают в мягком нагретом за день песке. Не угадала я с обувью, хотя легкое летнее платье поверх нового купальника очень в тему.
Откинув назад взметнувшиеся на ветру волосы, я неторопливо иду к деревянному настилу. Обратив на меня внимание, Богатырев выпрямляется и наматывает на свою мощную руку толстую жесткую веревку.
В свете тающего на горизонте солнца его загорелая кожа отливает бронзой, очертания мышц становятся четче, глубже. От одного только его вида меня бросает в жар.
— Привет, — улыбаюсь ему, подойдя к яхте.
Отложив моток каната, он помогает мне взойти на палубу и с приглашающим жестом руки говорит:
— Располагайся.
Я пробегаюсь взглядом по широкой корме, оснащенной рулем и системой навигации, и спускаюсь вниз — в единственную, но просторную каюту. Оставляю сумку на столике перед картплоттером и электрощитком и осматриваюсь. В небольшом камбузе нахожу забитый напитками холодильник, достаю бутылочку минералки и заглядываю в сияющий чистотой туалет. Душевой кабины тут нет, но есть раковина. Хоть что-то. Пройдя вглубь салона, сажусь на удобный п-образный диван.
Странно это — знать, что через некоторые время тут я буду предаваться утехам с невероятно крутым мачо, но продолжать верить в какую-то более романтичную сказку.
Если Богатырев однажды возьмется за голову, женится и будет хранить своей второй половинке собачью верность, то она будет самой счастливой женщиной в мире.
Пока думаю о всякой ерунде, потягивая холодную минералку, яхта начинает гудеть двигателем и, раскачавшись на водной глади, рассекает волны, мча нас вдаль.
Сняв босоножки, отряхиваю подошвы от песка и поднимаюсь на палубу. Богатырев, стоя перед рулевым колесом, сосредоточенно смотрит на нос корабля, а яхта, раздувшаяся вобравшими в себя воздух парусами, словно парит над озером.
— Иди сюда, — зовет меня Платон.
Довольная приглашением, присоединяюсь к Богатыреву. Хотя меня интересует не столько процесс управления яхтой, сколько элементарные прикосновения горячих мужских ладоней к моим рукам.
— Держи ровнее, — говорит он и отходит от меня. — Ну как?
Ощущения, что именно ты управляешь такой махиной, незабываемые. На голову обрушивается взбесившееся возбуждение и страх, граничащий с экстазом. Здесь нет встречного движения и крутых поворотов, но опасность неправильного управления от этого не меньше. Богатырев начинает объяснять мне что-то про крен и скорость, а у меня пальцы пригорают к рулю.
Дав мне передышку, он пришвартовывается у острова посреди озера и опускает паруса.
— Часто ты катаешь на ней девушек? — не сдерживаю вопроса, когда мы спускаемся в каюту с наступлением сумерек.
Платон уходит в туалет, открывает воду и, сняв рубашку, умывается.
— Я купил ее на прошлой неделе, — отвечает, не оставив мой вопрос висеть в воздухе и эхом отдаваться в моей голове.
Выйдя ко мне с мокрым лицом и зализанными назад волосами, он щелкает выключателем, и салон погружается в тусклый матовый свет пары маленьких светильников. Ногой толкнув борт дивана, Богатырев дожидается, пока выдвинется его потаенная часть и поднимает ее. Теперь перед нами полноценная кровать.
Достав из шкафчика под потолком аккуратно сложенную простыню и две подушки, гостеприимный владелец яхты застилает постель, а потом берет из холодильника бутылку дорогого шампанского.