Анатолий Александрович прошел в комнату, сел на диван. Настя быстро накрыла на стол. И когда все было готово, гость велел ей сесть. И рукой показал на место рядом с собой. И взгляд у него был такой, как будто он собирался ее обнять.

Настя глянула на Женю, тот какое-то время неподвижно смотрел на нее, затем едва заметно мотнул головой. Он не хотел, чтобы она сидела рядом с гостем.

— Мне вообще-то домой уже пора, — сказала она.

Женя кивнул. Да, такой вариант его вполне устраивал.

— А с кем мы будем спать? — удивился рябой.

— С Настей, — улыбнулся Женя. — Нам же все равно, что в одном доме с ней спать, что в одном городе.

— Ну, на одну постель я не претендую, — сально усмехнулся гость.

— Еще бы ты претендовал! Я за Настю кому хочешь глотку перегрызу!

— Есть один фуфел… — Анатолий Александрович осекся, глянув на Настю. — Есть один очень нехороший человек, я хочу, чтобы ты ему глотку перегрыз.

— Ну, он же Настю не обижал…

— А ты представь…

— Кушать будете? — резко спросила Настя.

Гостя занесло на повороте, и она ясно ему дала это понять. Может, Женя в чем-то и заискивал перед ним, но меру в любом случае надо знать.

— Я бы тебя съел… — сказал рябой. — Но Женя не разрешит…

— Не разрешу!

Настя качнула головой, сочувствующе глянув на Женю. Она-то уйдет, а ему обхаживать этого придурковатого.

Женя откупорил бутылку, разлил водку по рюмкам.

— А ей? — глянув на Настю, спросил рябой.

— Ей нельзя, у нее родители.

— И что?

— Унюхают, запрут дома.

— Забей на предков, цаца, и все дела. — Гость сально подмигнул Насте.

— Я подумаю, — выдавила она.

— Обижаешься? — Анатолий Александрович пристально посмотрел на нее.

Настя отвернула от него голову.

— Обижаешься. А нельзя обижаться… Обиженных нигде не любят… Вон Женя это знает… Его в свое время пытались обидеть, а он ничего так, выстоял…

— Анатолий Александрович… — Женя увещевательно глянул на гостя.

— Я Жене всегда во всем помогал… И еще помогу, если надо будет… И тебе, девочка моя, помогу…

— Я не ваша девочка.

— Ну, давай за нашу девочку!.. — Рябой поднял рюмку, но Женя качнул головой. — Что не так?

— Не надо ноги на стол выкладывать, — сказала Настя.

— Ноги?! На стол?! Ну, может быть…

Анатолий Александрович чокнулся с Женей, выпил, поморщился.

— Не прет.

— Я сейчас Настю отвезу… — Женя выразительно глянул на гостя, поднялся.

— Так давай вместе с ней разгонимся…

— Нет.

Женя показал Насте на выход, и она улыбнулась, с радостью принимая его решение.

— Куда он разогнаться хочет? — уже в машине спросила она.

Конечно же Настя догадывалась, на что намекал рябой.

— Куда-куда… — пожал плечами Женя.

— Наркоман?

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Ты же с ним не будешь?

— Ну, не знаю, может быть.

— Ты что, серьезно? — встрепенулась она.

— Иногда под настроение можно…

— Нет, ты шутишь.

— Что-то я не понял, что за кипешь? — спросил он, удивленно глянув на нее.

Настя уже знала, что Женя сидел — три года за фарцу. И ее не удивляли его блатные словечки. И с уголовниками он знакомство водил, но так это часть его бизнеса. Воры снимали процент с цеховиков, кооператоров, но вместе с тем они еще и помогали раскручивать дела. Во всяком случае, так говорил Женя.

— Наркотики вызывают зависимость, и ты это знаешь.

— Ну, это если меры не знать, а если так, иногда… Ты хоть раз видела, чтобы я? — Женя шлепнул себя пальцами по сгибу локтя.

— Нет! — Она большими глазами смотрела на него.

— А я пробовал. И не раз… И ничего! Это я тебе на всякий случай говорю, вдруг переживать будешь…

— Буду!.. И запрещаю тебе!

— Сдаюсь!

— Я серьезно!

— И я серьезно… Выпью водочки, уложу Сластика, и спать… Можешь ночью подъехать, проверить…

— Да нет, я тебе верю, — успокаиваясь, сказала Настя.

— И правильно делаешь. Наркота — это глупость, а я человек серьезный…

— А кто он такой этот Сластик?

— Хочешь сказать, что он тоже глупость?.. — засмеялся Женя. — Ну так без него на меня так наехать могут, что костей не соберешь.

— Кто может наехать? Воры?

— Воры… Воры — народ серьезный. Хотя и среди них встречаются отморозки… Ты себе голову не забивай, нормально все будет. Завтра придешь, от Сластика духу не останется… Или не придешь?

— Приду.

— А я пораньше подъеду… Долбаный Сластик!

— Что такое? — встрепенулась Настя.

— Что такое! — весело передразнил ее Женя.

И вдруг свернул в сторону, съехал на газон и остановился. Место безлюдное, темное, Настя сразу поняла, что все это значит.

— Может, не надо? — спросила она, настраиваясь на игривый лад.

А когда Женя взгромоздился, она ощутила страстное чувство азарта. Это сейчас здесь не было людей, но в любой момент могли появиться сотрудники милиции, задержать их за нарушение общественного порядка. И тогда ей не избежать позора. Но именно страх перед законом и возбуждал.

* * *

Сева появился на пути, будто из-под земли вырос.

— Ты хоть предупреждающий знак ставь, — поморщилась Настя.

— Так я и хочу тебя предупредить, — с самым серьезным видом кивнул он.

Но Настя засмеялась, глядя на него. Интересно, как бы он себя вел, если бы она бегала за ним? Воротил бы нос, кривился в ответ на попытки заговорить. А так он сам бегает за ней, можно сказать, проходу не дает. И все потому, что у нее теперь есть другой. И Сева ей больше не нужен.

— Я знаю, с кем ты встречаешься.

— А подглядывать нехорошо, — хмыкнула она.

— Его Женя зовут.

— И что?

— Он с Олесей гулял.

— Да нет. — Настя нахмуренно качнула головой.

— Я ему морду набил, он от Олеси отстал. А к тебе прилип. Вот скажи, зачем он это сделал?

— Зачем?

— Ему Олеся нужна, а не ты… Он к Олесе подкатывает, а не к тебе…