Представляете, огромный луг, заросший мелкой травкой. На этой площади к двум ольхам привязали огромное белое полотнище – экран. И каждый вечер показывали кино. Мы с Людой не пропустили ни одного фильма. Нашим провожатым был Анатолий Константинович. Он нас очень любил. Бывало возьмет на руки, несет к винограднику и поет «Калинку», а мы весело ему подпеваем. А там мы ему подносили самый вкусный виноград, уж мы-то знали, где какой куст растет.

К осени Анатолий Константинович заболел малярией. Его сильно трясло. За ним приехала машина из госпиталя в Рыбнице. Мама укутала его в одеяло и подушки. Через несколько дней наши вещи привезли обратно. Мама испугалась и стала молиться. А когда вернулся Анатолий Константинович из госпиталя, он низко поклонился моей маме и назвал ее своей мамой. Он еще попросил руки моей сестры Фени, но она носом стала воротить: «Мне двадцать, а ему сорок». Она ждала с фронта своего ухажера, но ему не суждено было вернуться. Война забрала его…

А где-то в сентябре привезли сына Анатолия Константиновича, его звали Алик. Я запомнила очень большие грустные глаза.

Пограничники переехали дальше к новым границам. Уехал от нас с сыном и Анатолий Константинович. Наступил сентябрь сорок пятого. Мне исполнилось семь лет.

…А церковь в нашем селе новая, но и старую еще не снесли. Стоят рядышком, как две закадычные подружки. Как в былые времена, и пенсионеры ходят, и молодежь, работы в селе нет, люди ездят по заработкам. И знаете, что я вам скажу, кто платит «десятину», имеет и дело, и постоянный доход. Вот видите, как Господь заботится, приезжайте, сами увидите…

«Женщина – сосуд немощный».

(1 Петр. 3:7)

Анатолий – редкий человек. Общаясь с ним, это сразу понимаешь. На пенсии уже пятнадцать лет, а до сих пор говорят о нем в округе так: путеец номер один. Добрую память на железной дороге о себе оставил и имя, которым могут гордиться внуки.

– Мой жизненный путь начался в тридцать восьмом году в селе Старые Бурундуки Ульяновской области, – рассказывает он. – Из колхозников я. Приехал как-то к нам знакомый из города и сказал, что в Ульяновске открывается техническое училище, где будут учить на железнодорожников. И был в этой учебе один очень привлекательный момент – большая стипендия. Ее хватало и на питание, и на одежду, и даже на гостинцы родным. А для меня, деревенского парнишки из многодетной семьи, у которого отец-инвалид, это ого-го как много значило! В общем, стал я учиться на бригадира пути.

На производственную практику его направили в далекий Стерлитамак. Целых четыре месяца взрослой жизни!

– Знаете, чем меня этот город притянул к себе? – спрашивает Анатолий Григорьевич и, чуть помедлив, добавляет: – Ни за что не догадаетесь!

Оказывается, приехал он в легкой одежде, в Ульяновске-то климат помягче был, а в Башкирии самая настоящая зима. В бригаде внимательно осмотрели молодое «пополнение» с ног до головы, и на следующий день мужики принесли кто валенки, кто телогрейку, кто ушанку. Анатолий заволновался: «А как я за все это рассчитаюсь?» Ему ответили: «Не надо ничего, носи на здоровье».

– Так и напишите, – обращается ко мне, – люди здесь, в Сибири, – золото. Вот сейчас много верующих, церкви открываются, и некоторые регулярно туда ходят, а вот в этих местах Евангелие на деле исполняют.

И, окончив училище, он, не раздумывая, вернулся сюда.

– Душой прилепился к этим местам и людям, понимаете? Все прямо и просто, ни тебе сплетен, никаких «придворных интриг».

Сначала трудился старшим рабочим, затем бригадиром пути, ну а потом его призвали в армию. Служил в пограничных войсках, вблизи финской границы. И тосковал там не только по родительскому дому и невесте, но и по путейской тяжелой работе.

– На самом деле путь привораживает, – замечает он. – Я не поэт, говорить красиво не умею, но когда видел железную дорогу в тех местах, где служил, вздыхал: как там наши трудяги справляются без меня? Этим и жил, и себя понемногу успокаивал.

За отличную службу солдату дали отпуск. Он приехал в Стерлитамак и сделал предложение невесте, а потом проведал родную бригаду и вернулся дослуживать на границу.

– Вот сейчас многие думают, что в путейцы идут из-за нужды, – говорит он мне о том, что его давно волнует. – Работа ведь тяжеленная, это факт. И в метель, и в слякоть, и в зной ты работаешь как заведенный. Может быть, кого-то и бедность к нам гонит, не спорю. Но лично мне это дело всегда было по душе. Мое оно…

На работе Анатолия ценили. Когда он был еще совсем молодым, назначили мастером по капитальным работам. В подчинении у него работали больше ста человек. Участок пути не из легких, но так ведь интереснее жить. Сложные задачи под силу только сильным…

Немного подумав, Анатолий Григорьевич высказывает мне затаенные мысли:

– А вы знаете, путеец, по сути, – хозяин дороги. От него напрямую зависит, каким будет путь. Но тут одного мастерства, скажу я вам, мало. Многое связано со снабжением – какие материалы дают и сколько. А также от состояния верхнего строения пути – когда последний капитальный ремонт проводился.

К примеру, на моем участке еще и переездов много было. Только охраняемых десять! А это добавляет сложности в обслуживании. Ну и, конечно, плохо, что раньше много женщин работали на путях. Не женское это дело. Мне лично тяжело было им задания давать. Проводить техническую учебу, инструктаж по технике безопасности в теплом помещении – это одно, но в лютый мороз посылать стрелки чистить… Я порадовался, когда вышел приказ: убрать женщин с путей. Это мужская работа.

Его бывшие подчиненные охотно рассказывают, что Анатолий всегда оберегал женщин от непосильной физической работы. Искал им дело полегче. Он вникал в проблемы каждого работника, считая, что руководитель должен заботиться о людях так, как когда-то заботились о нем самом, еще зеленом новичке.

– За все время, пока работал, – делится со мной его супруга, – никогда спокойный не уходил. Он шел домой, готовый в любую минуту вернуться обратно. Даже на даче, только выйду за речку, глядь, а за моим уже машина мчится. То проверка нагрянула, то случилось что-нибудь. Делом жил не только на работе, но и дома.

С женой путейцу повезло. Светлана – его настоящая вторая половина, кстати, тоже железнодорожница. Дома у них всегда тихо и уютно. В любви и гармонии выросли две дочки и внук.

– Я очень хотел внука, – говорит счастливый отец семейства. – И Бог мне его послал. Антон для меня все, толковый парень, трудолюбивый, умный, а главное – умеет слушать старших.

Секрет воспитания хороших детей прост и стар как мир. Анатолий рассказывает, что их надо с детства, не жалея, приобщать к труду и к чтению хороших книг. Вспоминает:

– Прокладывали мы как-то «бархатный» путь, работы море, рук не хватало. И тут подходят ко мне матери местных хулиганов и просят, чтобы я их пацанов взял к себе в бригаду. Говорят: «Они у вас за день так устанут, что, придя домой, тут же уснут, а не то с речки их за уши не вытащишь. Днем и ночью там пропадают. Кто знает, что может случиться… Страшно». Взял я сорванцов. Потом хорошие ребята из них выросли. Благодарные.