– Так? – спросил Краминов и сновапотянул пальцем уголок глаза.

Я испытала детское изумление. Что здесь нетак? Какая-то деталь меня постоянно настораживает…

– У меня сплошное мучение созрением, – пояснил Павел. – Очки никак не могу подобрать,перепробовал кучу оптики – сразу голова начинает болеть. Вот и «центрую» одинглаз, когда хочу что-то получше рассмотреть.

– Точно! – заорала я. –Родинка! Она же у вас под левым глазом!

Павел потрогал отметину.

– Не понял…

– Родинка у вас на лице, я точно помню,находилась слева!

Краминов пощупал щеки.

– Да нет же, справа.

– Слева, я отлично помню! – неуспокаивалась я. – Мне Светлана дала вашу фотографию, и я, помнится, ещеспросила ее, свежий ли это снимок.

– Справа, – устало возразилПавел. – Вы же видите!

– А была слева… – протянула я.

– Наверное, он лучше знает, –остановила меня Нина, – ты ошиблась. На фото изображение-то перевернуто!Лево получается справа, вот ты и обозналась.

– Со снимком понятно, – отмахнуласья. – Но ведь я наблюдала Павла, свой объект, так сказать, живьем и готовапоспорить на что угодно: родинка была слева. И еще… О черт!

– Что? – тихо спросил Павел.

– Ваши волосы! Они были чуть короче. Иуши у вас сейчас другие – верхняя часть заостренная.

Краминов заморгал, Нина разинула рот, а менянесло:

– Ну как же я сразу-то не сообразила…Ведь когда вы вошли, я тут же отметила: что-то не так. Родинка! Она у васслишком приметная!

– От мамы мне досталась, –неожиданно улыбнулся Павел, – а ей дедушка передал. У моей дочери такаяже, а вот у сына нет. Интересно гены работают.

– Ну да, – закивала я, –человек увидит отметину и запомнит, а вот на какой она щеке… Послушайте, вы жеразбирали вещи жены?

– Пока нет, – помрачнелПавел. – Если честно, я боюсь даже приблизиться к ее комнате. Жутко мне,понимаете…

– Вполне, – кивнула я. – Нопридется пересилить себя, потому что с большой вероятностью вы сумеете найтитам сделанные мной снимки, подтверждающие вашу полнейшую невиновность.Наверное, Светлана хранила их в столе или прятала в своем шкафу. Хотя могла иячейку в банке арендовать.

Косарь протянула руку, взяла папку, открылаее, вытащила небольшой прямоугольник и протянула мне.

– Узнаешь?

– Да, – ошарашенно сказала я, –это одна из сделанных мною фотографий, кстати, самая неудачная. Я очень хорошопомню, как получился снимок. Краминов и Мальчик шли к супермаркету. Беатрисапритормозила возле магазина, торгующего шубами. Смотрите, тут запечатлен кусокнадписи: «…ве – тридцать процентов». Пара стояла спиной к потоку прохожих, язатаилась на другой стороне улицы, изображала провинциалку, щелкающуюфотоаппаратом. Внезапно на дороге загудела машина, Мальчик, восхищенная манто,даже не вздрогнула, а Краминов резко обернулся, и я нажала на кнопку. Видите?Спина Беатрисы, темные волосы до плеч, стройная фигура, но лица не видно, а вотПавел как на ладони, все в том же свитере и джинсах. Фотография слегка смазана,и она не может служить доказательством измены. Краминов и девица не обнимаются,они просто стоят рядом, неверный муж в ответ на упреки жены всегда можетответить: «Хотел, дорогая, купить тебе новую шубку, вот и прилип к витрине. Ауж кто рядом на манто смотрел, понятия не имею». У вас что, один-единственный свитер?

– Нет, – растерянно ответилПавел, – мне его недавно из бутика прислали. Я магазины ненавижу, делаюзаказы по телефону.

– Размер угадываете? – удивиласья. – Мне никогда подобный трюк не удается. Пыталась делать покупки черезинтернет, но вечно ошибалась с длиной и шириной вещей.

На лице Павла мелькнуло выражениепревосходства.

– Я по рынкам не бегаю, –снисходительно пояснил он, – в дорогих магазинах постоянный клиент, апродавцы получают процент от сбыта товара, поэтому стараются изо всех сил, уних записаны все мои размеры.

– Понятненько, – кивнулаНина. – И что мы имеем в сухом остатке? На снимке родинка под левымглазом, а у вас под правым. Кстати, уши… Очень интересно! Они определенно неваши.

Когда Краминов ушел, Косарь с чувствомпроизнесла:

– Спасибо тебе!

– Пожалуйста, – улыбнулась я. –Ответишь теперь на один вопрос?

– Охотно. Задавай.

– Ты интересовалась, все ли снимкиКраминова и Беатрисы я отдала Свете, но не обмолвилась, что имеешь фото.

Косарь улыбнулась.

– К слову не пришлось. Я думала, вдруг утебя что-то интересное припрятано. Так просто ты вряд ли отдашь, а если у меняничего нет, то, может, поделишься. Тактический ход!

– Ясно, – сказала я, – укаждого свои методы. А как ты на меня вышла?

Косарь стала методично убирать документы состола.

– Письмо получила, – наконецответила она, – анонимное.

– Покажи, – попросила я.

Нина заколебалась, потом протянула лист:

– Читай.

«Довожу до вашего сведения, что СветлануКраминову убил Павел Краминов. Муж имеет любовницу. Проверьте его. Жена узналаправду. Она наняла детектива Евлампию Романову и получила доказательстваинтимной связи супруга с Беатрисой Мальчик. Поговорите с Романовой. Еетелефон…»

Далее шли цифры моего мобильного номера.

– Да ты просто мастер тактическогобоя! – восхитилась я. – Знаешь, услышав твое высказывание про сменуориентации Краминова, я поверила, что госпожа Косарь понятия не имеет о девушкепо имени Беатриса Мальчик. Ты замечательная актриса! Любого можешь обвестивокруг пальца. Но вернемся к анонимке. Насколько я знаю, из нее в лабораторииможно выжать кое-какую информацию.

– Бумага обычная, – сообщилаКосарь, – принтер самый простой, такие почти во всех офисах стоят,дешевая, но безотказная техника. Отпечатков на листе нет, тот, кто составлялпослание, явно наслышан о дактилоскопии.

– Ну сейчас, когда из телевизора дождемсыплются детективные сериалы, это совсем не удивительно, – протянулая. – А конверт?