– Дети у меня, – вздохнув, пояснилаНина, словно подслушав мои мысли, – два пацанчика. Как им без отца? АСерега, зараза, пьет каждый день! Не понять тебе меня, Евфсёкла.

– Будет все же лучше, если ты станешьзвать меня Лампой, – настойчиво поправила я ее. – А что касаетсяребят… Я считаю, что существование под одной крышей с алкоголиком дурной примердля неокрепшей личности.

– Что-то нас в сторону унесло, –опомнилась Косарь. – Ты знаешь имя любовницы Краминова?

– Мальчик, – ответила я.

– Что такое? – насторожилась Нина. –Павел сменил ориентацию?

– Нет, фамилия у девушки такая странная –Мальчик. Ей двадцать один год, зовут Беатриса.

– Гламурно, – щелкнула языкомКосарь. – Беатриса! Прямо как королеву.

– Думаю, ее кличут Беата, что сильнопринижает гламур, – хмыкнула я. – Интересно, о чем думают родители,когда так называют дочь? В сочетании с фамилией Мальчик просто курьезполучился. И внешне в ней нет ничего особенного: шатенка с карими глазами,носит стрижку под пажа, отдаленно похожа на певицу Мирей Матье. Представляешьтипаж?

– Ага, – кивнула Косарь.

– Рост и вес средний, фигура не ахти,слишком худая, ноги вовсе не от ушей. И вообще вид у нее какой-то затравленный.

– Зато свежее яблочко двадцати снебольшим годков… – протянула Косарь. – Слышала анекдот? Объявление вгазете: «Меняю одну жену пятидесяти лет на двух по двадцать пять».

– От хорошей супруги муж неубежит, – вздохнула я.

– Полагаешь? – скривилась Нина.

– Любовь в браке постепенно переходит вдружбу и становится от этого только крепче, – выдала я свою теорию. –Если ты всю жизнь старалась для семьи и мужа, то…

– …то, когда превратишься в тетку второйсвежести, – перебила меня Нина, – станешь увядшим с одного бокабутоном, нежный муженек тебя бросит, убежит к той, у которой грудь похожа натеннисные мячики. И потаскун даже не вспомнит о том, что твой бюст превратилсяв уши спаниеля после того, как ты вскормила ваших общих детей. Прекрати,Лампада, все парни ходят налево, мне ни разу еще не встретился непорочныйэкземпляр, просто некоторые мужики очень ловкие, их так просто не поймать. Тыдолго бегала за Краминовым?

– Пары дней хватило. Он совершенно нескрывался, – пожала я плечами. – Утром уезжал на работу – у Павлабольшое процветающее предприятие по ремонту квартир. Естественно, есть головнойофис, куда приходят заказчики и мастера, склад, где хранятся всякиестройматериалы, но работать с людьми трудно, постоянно возникают трения, вособенности когда речь идет об обновлении жилплощади…

– Знаю, проходила, – опять перебиламеня Нина. – Есть люди, есть очень плохие люди, а есть строители, гады иобманщики!

Очевидно, Косарь были свойственны резкие,безапелляционные суждения. Чего-чего, а корректности в ней не было и капли. А внаш век от человека требуется обтекаемо говорить о малоприятных вещах. Уборщицатеперь в штатном расписании называется «мастер аппарата по очистке помещения».Под аппаратом подразумеваются швабра или ведро с тряпкой. Скандал во времясовещания, откровенная стычка с применением кулаков, определяется как «бурнаядискуссия по острому вопросу», неуемное обжорство – «булимия», а полноеотсутствие вкуса в одежде и косметике – «смелое решение». Думаю, Нине, с ееманерой называть вещи своими именами, приходится нелегко.

– Каждый день в разное время, –продолжала я, – Краминов выезжал на объекты. К слову сказать, его фирмастаралась работать в основном с новыми квартирами, вторичное жильеремонтировать сложнее – старые трубы, злые соседи… Поэтому у Павла полнозаказчиков, которые приобрели жилплощадь в Куркине, Одинцове, Тушине,Красногорске. Понимаешь?

– Ну я не первый день замужем! –фыркнула Нина. – Идеальные условия для неверного мужа. Сказал в офисе, чтопоехал инспектировать отделочные работы, а сам рванул с девицей веселиться.Мобильный, естественно, он отключал, а на вопрос жены: «Милый, почему у тебятелефон не отвечает?» – с благородным негодованием восклицал: «Любимая, ты же вкурсе! Я с утра до ночи на объектах, сегодня мотался в Одинцово, а там не вездесвязь работает. Даже в Москве случаются «дыры», чего уж ждать от области».

– Примерно так все и выглядело, –кивнула я. – Добыть откровенные снимки оказалось очень легко.

– Че, прямо за делом их сняла? –захихикала Нина. – Сейчас, говорят, есть шикарная оптика. Люди занавескизакроют, рулонки опустят, а все равно сфоткать можно инфракрасными илиультрафиолетовыми камерами. Если честно, я в технике не секу.

– Мне подобные прибамбасы не покарману, – усмехнулась я, – хоть и наслышана о разных штучках типакрохотных микрофонов-пулек.

– Это что такое? – изумилась Нина.

– С определенного расстояния стреляешь встену здания, и фенька начинает работать, транслирует все чужие разговоры.

– Круто!

– Верно. Но я не имею возможностипользоваться «сливками» научно-технического прогресса, действую по старинке.Фотографий много нащелкала, и хоть непосредственный факт измены незафиксировала, все равно понятно, что Беатрису и Павла связывает нечто большее,чем дружба. Они в первый же день попались. Меня Светлана предупредила, что мужутром поедет в новое здание, Краминова специально пролистала ежедневниксупруга, куда тот все дела заносит. Я приехала на место заранее и затаилась.Спустя какое-то время прибыл Павел Львович в красивом, очень приметном беломсвитере с разноцветными полосками. С ним был еще один мужчина, похоже, клиент.Потом заказчик вышел, а к дому подошла девушка, Беатриса Мальчик. Ну имя-то еея потом узнала… Шатенка стала прохаживаться по тротуару, спустя минут десять изподъезда выскочил Краминов и обнял ее. Они целовались прямо на улице, никого нестесняясь.

– Можешь показать мне снимки?

– Нет, я их отдала Светлане.

– А негативы? Или ты на «цифру» фоткала?

– Одним из условий клиента являетсяполнейшее уничтожение всех материалов по делу, – пояснила я.

– И ты его выполняешь? – прищуриласьНина.

– Да, конечно. Видишь ли, мы с Юрой, хозяиномагентства, не теряем надежды подняться. Правда, пока дела идут со скрипом, новедь и Пинкертон начинал всего с двумя сотрудниками. Для частного сыщикарепутация – это все. Пойдет слух, что ты обманул заказчика, и люди никогда ктебе не обратятся.