Виктор тряхнул головой, картина оказалась чем-то намного большим, чем простой рисунок.

В один миг прекрасная незнакомка исчезла, а вместо заката в сознании возникла совсем другая картина – море человеческой крови заливало собой все, что встречало на своем пути. Теперь это напоминало кровопролитный исход какой-то битвы, которая после себя оставила только ужас страдания и смерть.

Виктор закричал и схватился за голову, затем бросился прочь; неизмеримое чувство вины восстало и, бушуя, начало жадно топить остатки души…

– Виктор, что с тобой? – крикнул Александр вдогонку, не понимая, что произошло, но тот уже скрылся из виду.

«Неужели эта прекрасная незнакомка произвела и на него такое сильное впечатление?» – рассуждал он про себя, отвернувшись от картины, и чувствуя огромное неудовлетворенное желание. «Но это может быть для него слишком опасным», – произнес Александр, снова поворачиваясь лицом к картине. Поведение брата почему-то осталось на втором плане, а Александр почувствовал непривычную усталость.

«Эта художница знает толк в деле», – мужчина вспомнил великолепное тело и восхитительное лицо девушки, почувствовал, что ноги его подкашиваются, и его клонит в сон. Александр рухнул на диван, погрузившись в тяжелый крепкий сон.

* * *

Мелкий моросящий дождь беспрерывно струился по стеклам огромного окна, вид из которого открывался на кремлевские башни. Холодный дом постепенно приобретал новое состояние неуютности и угрюмости, как будто имитируя состояние своего хозяина.

Александр пребывал в жутком расположении духа. Его брат Виктор начал страдать депрессией, и работа находилась под угрозой. Подозрения Александра еще больше сгущались, и он был уверен, что следующей жертвой неизвестных намечен именно он.

Нужно было действовать, и он уже распорядился о заказе дополнительной охраны.

Что касалось расследования, то и здесь верные люди уже вели поиски, он нанял их еще до убийства Шпадова. Но пока все было «глухо», безрезультатно, и этот факт наводил на президента первобытный страх и ненавистное чувство беспомощности.

Получив последние отчеты о новых агентах охраны и о делах на бирже, Александр быстро позавтракал и пошел к Виктору. Он остановился перед дверью и прислушался – тишина настораживала, и он сразу же заглянул внутрь. Виктор, сильно сгорбившись, сидел за компьютером, и Александр облегченно вздохнул. Он замешкался в дверях, боясь потревожить брата. «Мы обязательно победим, мой дорогой брат! Вот увидишь!» – подумал он про себя, впервые признаваясь себе в том, что только при помощи гениальности Виктора, они достигли такого ошеломляющего успеха. Александр отлично понимал, что его друзья и его конкуренты ищут секрет выигрышности его работы…

– Алекс, подойди сюда!

Александр вздрогнул. Он был уверен, что Виктор его не замечает. Хрипловатый голос брата прозвучал странным отчужденным тоном.

Александр уже стоял возле стола Виктора, когда тот продолжил:

– Вот этот список – моя последняя работа, Алекс.

Александр изменился в лице – изумление, смешанное с нотками отчаяния и бессилия, постепенно переходило в гнев, и от этих противоречивых чувств черты приобретали смешанное выражение: высокий лоб казался выступающим вперед, глаза обрели форму миндального ореха, нос заострился, а губы сжались в тонкую нить.

– Ты не можешь так со мной поступить! Ты шутишь, ведь это правда, Виктор, ты шутишь?

Буря эмоций затопила внутреннюю сдержанность Александра, и гнев вырвался наружу. Он схватил брата за грудки, даже не заметив, что худое и хрупкое тело того мягко поддалось его неуемной силе. В глазах Александра трепетал ужас, и неестественным для его голоса тоном, он начал молить Виктора изменить свое решение:

– Не бросай меня, Виктор! Ведь это твоя гениальная идея позволила нам построить целое «государство»! Мы с тобой непобедимы, Виктор! У нас деньги, власть, свобода! У тебя же все есть, Виктор! Скажи мне, чего тебе не хватает? Чего ты хочешь?

Глаза Виктора встретились с глазами Александра. Долгий взгляд, полный страданий и непонимания, казался бесконечным и явно враждебным.

– Отдай мне картину Марго, Алекс! Я хочу хотя бы еще раз взглянуть на нее!

Слабые движения Виктора позволили ему высвободиться из цепких рук Александра. Виктор поднял отпечатанный лист бумаги, упавший на пол, и протянул его брату. У него больше не было желания ни говорить, ни спорить. Беспомощно опустив руки, он медленно поплелся к креслу, задевая на ходу предметы и не обращая внимания, что они с грохотом падают на пол.

Александр комкал и рвал лист бумаги до тех пор, пока от него не осталось даже клочка.

Его взгляд держал Виктора «под прицелом», пока тот обессилено не рухнул в кресло. Ярость Александра продолжала «клокотать» внутри, и он крикнул:

– Ты стал таким с тех пор, как увидел ту проклятую картину! Да, Виктор?

Лицо Александра исказила гримаса гнева. Но Виктор сидел с закрытыми глазами, окунувшись в свой внутренний нереальный мир.

– Я отдам ее тебе, но ты мне пообещаешь, что ты будешь работать как прежде!

Молчание и безразличие Виктора разжигало еще сильнее, и Александр не вытерпев, выбежал из комнаты, убегая прочь от дурных предчувствий.

Ворвавшись в свой кабинет, Александр быстро извлек картину из сейфа. Он нарочно спрятал ее подальше сразу же после возникновения неожиданной депрессии Виктора. Тот не отходил от нее ни на секунду. Мужчина на мгновение остановился, горя желанием взглянуть на девушку с картины даже в такой «сумасшедший» момент. Пальцами он «прошелся» по ткани, с трудом справляясь с ноющим желанием, затем запихнул полотно под мышку, и бросился назад к Виктору.

Александр надеялся, что брат выздоровеет также неожиданно, как и заболел.

Обнаружив Виктора в том же самом положении в кресле, Александр приблизился к нему и начал разворачивать перед ним картину, предоставляя ее на обозрение брата.

– Теперь ты доволен? Я дарю ее тебе с тем условием, что ты продолжишь работу!

Расслабившийся в кресле мужчина сейчас мало походил на прежнего Виктора, его глаза сверкнули безумным блеском, как только девушка с картины предстала его взгляду, все тело напряглось, несмотря на ощутимую потерю веса и слабость.

– Это она, несомненно, это она, – начал шептать Виктор, схватив картину и притянув ее к себе. Его глаза наполнились слезами, и он зарыдал.

Густой сигаретный дым полностью заполнил кабинет Амелина, и тот направился к окну. Морозный свежий воздух сразу же ворвался в помещение, и мужчина поежился. Он запахнул пиджак потуже и снова закурил. Волнение последних дней нарастало с каждым днем, и десятки выкуренных сигарет были свидетельством того.

Виктор Алексеевич продолжал расследование по делу Шпадова, но пока оно не дало ни единой зацепки. И этот факт заставлял задуматься о целесообразности задуманного. У него в распоряжении оставалось еще ровно две недели… две недели, и дело будет закрыто. Он не сможет больше беспокоить жизнь некоторых личностей, которые и так тяготились вынужденным вмешательством полиции.