она видела его глаза – светло-зеленые, глядящие прямо на нее. Когда она убила его, их взгляд затуманился.

У Уолтера Декстера были точно такие же глаза.

– Чем я могу помочь вам, мистер Декстер? – спросила Джульетта. Не имело смысла вести светскую беседу, ведь, похоже, Уолтеру Декстеру было сейчас не до нее. Дела у него, судя по всему, шли неважно. При нем не было портфеля, он не был одет в костюм. Его рубашка явно была ему велика, ее воротник свободно болтался на шее, а карманы брюк протерлись.

– Я принес вам кое-что ценное, – сказал он, сунув руку за пазуху. – Я хотел бы продать вам то, что осталось от записей моего сына о его исследованиях.

Сердце Джульетты часто забилось. Арчибальд Уэлч – посредник и поставщик Пола – сказал, что после изготовления вакцины Пол сжег свои записные книжки.

– Я слышала, что он их уничтожил, – осторожно проговорила Джульетта.

– Да, скорее всего, он решил избавиться от записей о первых экспериментах. – Уолтер достал из внутреннего кармана пальто пачку бумаг, аккуратно скрепленных вместе. – Но на его книжных полках я нашел вот это. Хотя возможно, эти записи настолько пустяковые, что ему даже не пришло в голову заняться ими.

Джульетта сложила руки на груди.

– Тогда почему вы считаете, что они могут быть интересны нам?

– Потому что я слышал, что он кому-то передал свои знания о том, как сеять хаос, – мрачно ответил Уолтер. – И прежде чем вы спросите, я скажу вам, что сам не имею к этому отношения. Завтра я сажусь на первый корабль, идущий в Англию. – Он покачал головой, и в его легких что-то захрипело. – Если в Шанхае опять начнет распространяться это массовое помешательство, я не останусь здесь, чтобы посмотреть, чем все закончится. Но, полагаю, вы, мисс Цай можете захотеть остановить его. В ваших интересах будет изготовить новую вакцину, защитить своих людей от распространения заразы.

Джульетта смотрел на торговца настороженно. Похоже, Уолтер Декстер не знал, что это помешательство было чем-то вроде террористических актов, сознательно задуманных его сыном.

– Он утверждал, что сделал это ради вас, – тихо произнесла Джульетта. – Он принес вам богатство, но теперь вы опять вернулись к тому, с чего начали, а ваш сын погиб.

– Я не просил его делать это, мисс Цай, – прохрипел Уолтер. Сейчас его возраст был ясно виден, о его усталости кричала каждая складка и морщина на его лице. – Я вообще не знал, чем он занимался, пока его не убили и мне не пришлось выплачивать его долги, проклиная его за то, что он попытался сыграть роль спасителя.

Джульетта отвела глаза. Ей не хотелось сочувствовать Уолтеру Декстеру, но ее все равно кольнула жалость. Почему-то она вдруг подумала о Тайлере. В сущности, он и Пол были не так уж не похожи – оба были мальчишками, пытающимися помочь тем, кто им дорог, не заботясь о сопутствующем ущербе. Разница между ними состояла только в том, что Пол получил реальную власть – он подчинил себе целую систему, и это сделало его намного, намного более опасным, чем был или когда-либо мог стать Тайлер.

Уолтер Декстер медленно просунул руку между прутьями решетки. Сейчас он был похож на животное в клетке зоопарка, по глупости протянувшее лапу в надежде получить лакомство. А может быть, это она, Джульетта, была животным в клетке, берущим яд, которым его хотят отравить.

– Просмотрите их, чтобы решить, могут ли они оказаться полезны. – Уолтер Декстер прочистил горло. – Цена указана на первой странице в левом верхнем углу.

Джульетта взяла бумаги, расправила загнувшийся уголок первой страницы и подняла брови.

– На эту сумму можно купить целый дом.

Уолтер пожал плечами.

– Хотите покупайте, хотите нет, – просто сказал он. – Как бы то ни было, не мой город пострадает, когда это повторится.

Глава пять

На первый взгляд Венедикт Монтеков покупал продукты, на самом же деле он приобретал то, что просто намеревался уничтожить. Отдавая деньги за груши, он делал всего один укус, после чего давил остальное в руке и выбрасывал на мостовую.

Венедикт совсем не умел готовить. Яичница у него всегда подгорала, мясо получалось недожаренным. Первый месяц он хотя бы пытался готовить себе пищу, чтобы не зачахнуть от голода, не превратиться в жалкий скелет. Но затем перед ним будто опустились ставни, и он почувствовал, что не может заходить в кухню, не может совсем. Ведь когда он что-то ел, Маршалл не мог к нему присоединиться, он не видел, как вспыхивает газ на плите, как перед мойкой растекается лужа. И чем больше Венедикт замечал отсутствие Маршалла, тем более пустым ему казалось знакомое пространство.

Как ни странно, именно это и прорвало плотину, именно это разрушило все стены, которые Венедикт воздвиг, подавляя свою скорбь. Не отсутствие звуков по утрам, не отсутствие движения рядом. Как-то раз он, охваченный оцепенением, убирал разбросанные по полу кисти и краски, делал повседневные дела, не чувствуя никаких затруднений. Но затем зашел в кухню и уставился на плиту, не в силах оторвать от нее глаз. Закипела вода, а он по-прежнему не мог отвести от плиты взгляд, затем просто осел на пол и зарыдал, закрыв лицо руками, и вода за это время выкипела.

Венедикт положил в рот палочку сахарного тростника и принялся медленно жевать. Он не знал почему, но пища не желала оставаться у него в желудке, а та, что все-таки задерживалась, вызывала у него неприятные ощущения. Была только одна лазейка – откусывать по кусочку от всего съестного, что попадало ему в руки, а остальное выбрасывать прежде, чем он успеет об этом подумать. Так у него получалось не голодать и вместе с тем не чувствовать беспокойства.

– Эй!

Услышав этот крик, он выплюнул сахарный тростник. На дальнем конце рынка начиналась какая-то суматоха, и Венедикт двинулся туда, на ходу вытирая рот. Будь этот рынок более людным, любое происшествие на нем было бы труднее заметить, но здесь лотки с товаром тянулись только на две улицы, а продавцам даже не хватало энергии расхваливать свой товар. Это был один из бедных районов, где люди порой голодали и были готовы на все, чтобы выжить, в том числе клясться в верности любой власти. Здесь не стоило привлекать к себе внимание, ведь границы территорий то и дело менялись. Венедикт это знал, и все же он повернул за угол и оказался в проулке, из которого слышался крик.

Он обнаружил целую толпу Алых и одного мальчонку-посыльного из числа