Этим людям было, возможно, не все равно, кто победит в войне. Они не желали власти ИГИЛ и похожих бандитов, но считали чрезвычайными везунчиками тех, кому посчастливилось уехать в Европу, где не стреляли, где платили даже какие-то пособия, которые были громадными в сравнении даже с заработанными деньгами в самой Сирии…

— Ласточкин! Возьми с собой снайперов и поднимись на крышу. У тебя есть опыт. Крыша тебе знакома. Только без риска. Устрой всех, и сам устройся…

Такое разделение группы, когда три снайпера, имеющих винтовки с глушителем и мощные оптические прицелы с тепловизором, поднялись выше, а внизу, если третий этаж можно считать низом, осталось шесть человек вместе с командиром, вполне устроило Радиолова. Сам он прицепил на шлем индикатор оптической активности, позаимствованный у старшего лейтенанта Ласточкина. Два других индикатора нацепили на свои шлемы снайперы Сергеев и Югов. Устанавливать на верхних этажах, да и вообще в здании, станцию ближней разведки «Фара ВР» смысла не было, поскольку противник должен был находиться в непосредственной близости — вся улица едва ли достигала восемнадцати метров. В таких условиях станция ближней разведки только отвлекала бы внимание на «планшетник», с которым она соединялась кабелем. А смотреть в условиях ближнего боя следовало не в «планшетник», а в оптический тепловизионный прицел оружия, и стрелять было необходимо предельно быстро. От быстроты стрельбы, от навыков в поисках следующей цели, после поражения предыдущей во многом зависел успех всех действий. Конечно, быстрее и точнее всех стреляли снайперы, но им ставилась задача ликвидации противника, если он попытается атаковать с третьего этажа. А основная атака должна идти со второго, чтобы сохранялась возможность прострела всей площади гостиничного номера, а не только ближайших подступов к окну. И потому Радиолов решил, что на третий этаж если кто и поднимется, то только два-три человека. Больше посылать туда просто смысла не было.

А теперь начиналось самое сложное.

Пришло время ожидания противника…

«Волкодавы» замерли без движений в готовности. Только одному капитану Радиолову пришлось шевелиться, отвечая на телефонные звонки. Сообщений поступило несколько. Бандиты подходили с разных сторон, из чего можно было сделать вывод, что в городских развалинах их осталось немало и город по-прежнему, особенно с наступлением темноты, представляет собой опасность. И что было самое неприятное — эти бандиты, вне всякого сомнения, имели средства связи и подчинялись единому руководству.

«Охотники за головами» преследовали «волкодавов». Как могло такое произойти, если группа «волкодавов» действовала в прошлой операции совсем в другом месте, и даже чуть позже, чем дивизия «Сила тигра»? Как, с чьей помощью их смогли вычислить и достать? Ведь данные разведки, полученные полковником Черноивановым, говорили, что американская ЧВК «Охотники за головами» взяла на себя миссию по уничтожению бойцов ЧВК «Волкодав» как раз в отместку за удачные действия «волкодавов» в прошлой операции. Ситуация сложилась странная, но Радиолов сделал, как ему показалось, правильный вывод. Оставление в развалинах города, откуда бандиты отступили, многочисленных групп — это обычная тактика всех оппозиционных правительству банд. А потом по чьему-то указанию руководство этими бандами было передано в руки определенных сил. В данном случае руководить бандитами начал Оборотень. А кто отдал амиру Роухану такой приказ — тоже было ясно. Приказ переподчинить разрозненные банды под командование американского подполковника спецназа могли отдать только американцы. Конечно, это логическое построение требовало какого-то практического подтверждения, например, показаний пленного бандита, получившего такой приказ. Но это вопрос времени и умения «волкодавов», поэтому капитан отдал по связи приказ своим снайперам:

— Ласточкин! Нам будет нужен пленник, который сможет дать показания. Постарайся обеспечить полицию таким пленником…

— Как в прошлый раз, командир, устроит? — переспросил лейтенант Сергеев.

В прошлой операции снайперы отстрелили двум бандитам ноги на уровне колена, и те на допросе дали нужные показания.

— Вполне устроит, лейтенант. Работайте. Но стрелять только по моей команде!

Теперь осталось дождаться бандитов.

Группы перехвата докладывали, что в развалины дома против гостиницы стягиваются значительные силы. Гораздо большие, чем ожидал Радиолов. Он ожидал, что «Охотники за головами» будут действовать сами, однако те предпочли использовать местных бандитов, оставляя за собой только общее руководство. По данным наблюдателей, к развалинам дома против гостиницы стягивалось около тридцати человек.

Честно говоря, Радиолов изначально рассчитывал, что нападавших будет меньше и что каждому из «волкодавов» доведется сделать максимум по две очереди. Да и то часть одновременных очередей будет направлена, как порой бывает, в одного противника, а часть бойцов вынуждена будет обойтись всего парой патронов. И все… бандиты будут израсходованы…

— Командир, мой тепловизор показывает «свечение» на лестнице. Кто-то в одиночестве на третий этаж поднимается, — сообщил старший лейтенант Ласточкин. Радиолов догадался, что разговор идет не о гостинице, а о доме напротив, поскольку прицел снайпера направлен именно туда.

— Без приказа не стрелять! — в очередной раз повторил он. — Кто-то рвется обстановку проверить… Товарищ полковник! — позвал капитан Черноиванова.

— Слушаю тебя, Алексей Терентьевич.

— Вам не сложно будет зайти в любой из наших номеров и чуть-чуть постоять у окна? Лучше спиной к улице. Двери мы на ключ не закрывали.

— Несложно. А в чем суть?

— Ласточкин увидел на лестнице «свечение» человеческого тела. Кто-то на третий этаж поднимается. Это, похоже, разведка. Надо бы им показать, что все, кроме вас, улеглись спать, все спокойно, никто из нас не ждет никакой подлости…

— Да, я слышал сообщение старлея Ласточкина, — ответил полковник. — Я в настоящий момент сижу за столом часового в коридоре. Мате не пью, там полный чайник плесени. Зайду в номер. Ласточкин, держи меня в курсе событий. Сообщай каждое движение наблюдателя.

— Понял, работаю, — отозвался старший лейтенант.

— Алексей Терентьевич, а что я вообще-то должен продемонстрировать?

— Ничего особенного, товарищ полковник. Только задумчивую безмятежность и расслабленность.

— Я уже в номере. Куда идти?

— Снимите шлем и подойдите к окну. Шлем в руке держите, иначе Ласточкин не сумеет передать вам сообщение. Он скажет, когда можно неторопливо отойти. С третьего этажа дверь будет не видно. Если в коридоре нет света, ваш выход останется незамеченным.

— Все! Человек в песочном камуфляже вошел в комнату третьего этажа. — Старший лейтенант Ласточкин понизил уровень голоса до шепота, но микрофон и наушники прекрасно со своей работой справлялись. — На шлеме у наблюдателя четыре трубы наблюдения. Это и есть знаменитый GPNVG-18, командир?