— Быстро же они подсуетились. Не иначе, в готовности сидели, ждали нашего сообщения, — высказал полковник предположение. — Подождем их или сразу в дом двинем?

Но «волкодавам» не было необходимости дожидаться прибытия полиции. Они неровным строем, но стремительно, как горный ручей, пересекли дорогу.

— Два человека — под окна, остальные — внутрь! — распорядился капитан. И сразу дал из-под мышки очередь в распахнутую дверь. На звук стрелял, услышав, как щелкнул предохранитель, который бандит не успел опустить вовремя. Бандит с поднятым автоматом вывалился на крыльцо. Кучерявой лопатообразной бородой и лицом вперед обычно падают убитые наповал. А в том, что он убит наповал, сомнений быть не могло. Две пули угодили ему в лицо, как раз в пресловутый треугольник МСР[11]. Радиолов даже не посмотрел на бандита, убитого им одной короткой очередью, и, переступив через тело, прошел внутрь. Около тела остановился только полковник Черноиванов, перевернул его, достал из кармана на груди документы и трубку смартфона, положил в свой карман, после чего прошел в помещение вслед за «волкодавами», которые уже были внутри всемером. Тут же раздалась еще одна короткая очередь, слышимая только за счет попадания пуль в бронежилет. Стреляли под окном, где капитан оставил двоих «волкодавов». Кто-то из бандитов собрался, видимо, сбежать через окно.

Сверху, со второго этажа, слышались стоны. «Волкодавы» и полковник поднялись по залитой кровью лестнице на второй этаж. Комната, в которую привел группу капитан, была вся завалена телами убитых и раненых.

— Раненым помощь оказывать? — спросил Радиолова санинструктор группы лейтенант Крамолов.

— Как ты сам, Всеволод, думаешь, если бы они нас перебили, они помощь нам оказали бы? Соображай!

— Раненые нужны для допросов, — напомнил Черноиванов.

— Это верно, — согласно кивнул Радиолов. — Слышишь, Сева, медицинская сирена воет. По-моему, сразу несколько машин едет. Они раненым помогут. А нам некогда. Товарищ полковник, спросите кого-нибудь из раненых о подполковнике Волкоффе. Где он? Надеюсь, убит. Но не перебирать же нам всех, раненых и убитых. Тем более я в лицо его не знаю…

Полковник склонился над ближайшим к себе раненым, заговорил с ним на арабском языке, потом выпрямился, взял за локоть лейтенанта Крамолова:

— Раненый просит шприц-тюбик промедола[12]. А лучше, говорит, два. Тогда он будет на все мои вопросы отвечать.

— Врет, как дышит, — заметил капитан. — Это он сейчас обещает, а потом сделает вид, что уснул. Пусть сначала говорит, потом только дадим ему один шприц-тюбик.

Черноиванов безжалостно передал раненому слова капитана. Тот поморщился и не пожелал вообще разговаривать.

— Не хочет без промедола говорить, — сказал, словно пожаловался, Черноиванов.

Тогда стоящий рядом старший лейтенант Ласточкин шагнул вперед, слегка споткнулся о чью-то ногу и, подпрыгнув, чтобы не упасть, наступил бандиту прямо на ранение.

— Ой, это я нечаянно, — улыбнувшись, проговорил он. — Извини, браток, что мало. Я не такой тяжелый, как некоторые… — И поочередно посмотрел сначала на полковника Черноиванова, потом на лейтенанта Карошко. Затем убрал ногу с плеча, но тут же поставил на простреленное место приклад своей тяжелой винтовки и облокотился на нее.

— Ну что, будем говорить? — Капитан посмотрел на Черноиванова, хотя обращался к пленнику. — Переведите ему, товарищ полковник. Если он сейчас же не начнет отвечать на вопросы, с ним будет беседовать профессиональный дознаватель. Тогда он скажет даже то, чего не знает.

Приклад винтовки Ласточкина, похоже, давил сильно, жестко и больно. И раненый сдался на милость победителя. Он заговорил быстро, стараясь выложить сразу множество слов, пока страшный улыбчивый снайпер снова все с той же улыбкой не надавил винтовкой на рану.

— Вот так, уже интереснее… — прокомментировал услышанное полковник. И объяснил Радиолову, что после взрыва под землей подполковник Волкофф с тремя помощниками полез туда, желая посмотреть, что там произошло. А вместо себя оставил командовать сержанта Тарика Иззата. Волкофф больше не возвращался. По крайней мере в полуразваленном доме его не видели.

— А где сержант Иззат? — спросил Радиолов.

Раненый показал пальцем в сторону входной двери. Черноиванов вытащил из кармана документы убитого капитаном бандита, раскрыл, но полумрак ночного помещения, разбавленный только светом тактических фонарей, не позволял ничего прочитать.

— Подсвети, Алексей Терентьевич, — попросил он.

Пришлось Радиолову и свой тактический фонарь включить. Под лучом фонаря полковник прочитал:

— Тарек Наурас Иззат, сержант ССО США… А по бороде я подумал бы, что это отъявленный исламист. Давно, наверное, здесь воюет. Жалко, не сможем уже допросить его. А то многое сумел бы нам рассказать. Ему, должно быть, есть что сообщить…

— Опять, значит, Оборотень ускользнул, — недобро усмехнулся Радиолов. — Вторую группу бросил за один вечер, на погибель бросил, а сам убежал. И это его месть «волкодавам»? У нас, кстати, на службе олимпийские дисциплины не в почете, догонять на беговой дорожке, чтобы подстрелить, мы его не будем. Но нюх на опасность у подполковника Волкоффа настоящий — волчий.

— Хорошо было бы, если это все, что у него осталось от былого боевого умения, — добавил полковник Черноиванов. — Только есть опасения, что это не так…

Организовывать погоню за сбежавшим подполковником спецназа США было бессмысленно, времени, судя по всему, прошло уже достаточно. И потому Радиолов решил посмотреть, что представляет собой подземный ход, хотя углубляться в галерею по совету своего сапера не намеревался. Он выбрал с собой троих «волкодавов», с которыми в последнее время часто работал малой группой, в том числе, естественно, и сапера. На первый этаж вместе с ними спустился и полковник Черноиванов. Когда «волкодавы» подошли к шкафу, откуда начинался путь в подземелье, на улице вдруг послышался шум нескольких автомобильных двигателей, затем дверь распахнулась, и в комнату вошли двое военных. Капитан Радиолов видел и знал того и другого в лицо. Это были начальник контрразведки дивизии акид Македон и сам командир дивизии сирийского спецназа генерал-майор Сухель аль-Хасан.