Неохотно – неграмотный Людо боялся, что в записке будет что-то важное, а он не сумеет понять, – мальчик приблизился к столу. В записке и впрямь содержалось кое-что важное, но Людо понял ее без труда. На листке бумаги была нарисована большая стрелка, которая указывала на остатки хлеба и большой горшок с медом. Позавтракав, Людо взял на себя смелость отломить на дорожку кусок каравая, который и впрямь был огромным, вымыл кружку и тарелку, вслух поблагодарил отсутствующего хозяина и вышел под дождь.

И какой дождь! Вряд ли тебе случалось видеть такой ливень, и уверена, тебе бы не хотелось под ним оказаться. Струи, толстые, словно канаты, плотным занавесом повисли перед Людо и Ренти, когда те начали спускаться по тропе, переставляя ноги почти вслепую. А что еще хуже, лило так, что размывало тропу прямо под ними, камни и потоки грязи обрушивались со склонов по сторонам. Местами приходилось брести по скользкой глине по колено в воде, а кое-где на дороге образовались ямы, так что, наступив не глядя, недолго было сломать щиколотку. А однажды едва успели мальчик и конь миновать особенно трудный участок, как с грохотом, заглушившим шум дождя, тропа за их спиной сползла вбок и рухнула в пропасть. Это так испугало их, что они ускорили шаг, чего делать явно не стоило, к тому же требовало немалых усилий. Они так сосредоточились на предательских ямах под ногами, что пропустили валун со знаком, который Людо видел на рисунке Гулы: ♓.

Сами того не заметив, Людо и Ренти, спотыкаясь и скользя по грязи, пересекли границу Дома Рыб.

К тому времени они уже глубоко спустились в долину, оставив горы позади. И хотя потоки дождя мешали обзору, Людо уже знал, что это не его родная долина. Впрочем, когда они прошагали под дождем добрых три или четыре мили, ему стало все равно куда идти, только бы перестал дождь. Вскоре мальчик и конь обнаружили, что шлепают, а порой бредут по колено в воде по более ровной местности, где все бесчисленные горные потоки, вздувшиеся от дождя, сливаются в бурную реку. Река вздымала пену цвета рыбьей чешуи выше их голов, а порой внезапно перехлестывала через тропу, словно пыталась схватить их серой влажной рукой.

И вдруг тропа кончилась.

Поначалу Людо не поверил собственным глазам. Вода бурлила и чавкала вокруг, и вот она уже заливает и без того мокрые ноги, а вот дошла до колен. Поток тянул их за собой, и не было никакой возможности противостоять его напору. Вода разлилась во все стороны, затопив тропу. На ее месте простиралось ущелье, стесненное высокими скалами и заполненное бурлящими водами.

– Но Гула обещал, что тропа доведет нас до самой границы! – возмущенно воскликнул Людо. – Как мы пойдем по ней? Тропа ушла под воду!

Ренти не ответил. Конь выглядел насквозь промокшим и совершенно подавленным, бока заляпаны грязью, а серебристая грива и хвост потемнели, слиплись и висели сосульками.

Людо похлопал коня по мокрой шее, затем полез в котомку за хлебом.

– На, перекуси, пока решим, что делать дальше. Держи свою половину.

На самом деле он дал Ренти куда больше половины, считая, что так будет справедливо – ведь желудок коня куда больше его собственного. Хлеб совершенно размок, но Ренти с благодарностью принял угощение, и у Людо отлегло от сердца.

– Ренти, – обратился он к коню, – ты ведь хочешь догнать Солнце? Потому что пути назад нет, все так говорят. И поэтому мы пойдем дальше, даже если под водой не видно тропы. – Затем добавил громче, потому что сам не меньше коня нуждался в утешении: – Гула сказал, что мы должны спешить. Вряд ли разумно стоять на месте, дожидаясь, когда спадет вода. Мы должны идти вперед, даже если придется идти вброд…

Людо запнулся. Мощный глубокий поток стремительно несся вперед, с грохотом ударяясь о скалы. Людо сглотнул:

– Как ты думаешь, можно мне ненадолго забраться тебе на спину? Иначе скоро вода дойдет мне до макушки, а я не умею плавать.

Казалось, что старый конь понимал речь Людо до последнего слова, и, наверное, так оно и было. Ренти издал тихое ржание, как раньше со Стрельцом, и замотал головой вверх-вниз, словно кивал. Людо взобрался на мокрую спину коня, и тот осторожно вошел в воду со своим седоком, крепко вцепившимся в его длинную гриву.

Метров сто они продвигались по невидимой под зеленоватой водой, но все же относительно твердой тропе. Затем Людо показалось, что, во-первых, вода стремительно прибывает, а во-вторых, что-то мешает им двигаться вперед и в любое мгновение Ренти утратит равновесие и они оба плюхнутся в ревущий поток.

Так и вышло. Только что конь медленно ступал, держа голову над ревущий водой, которая доходила Людо до бедра, но внезапно что-то схватило мальчика за ногу и стащило с конской спины. И в тот же миг Ренти поскользнулся и рухнул в воду.

Следующие несколько мгновений показались Людо веками. Когда его стащили вниз, он сжимал руками лошадиную гриву и машинально продолжал цепляться за нее под водой. Затем поток захлестнул его, ослепив и едва не вышибив дух, а вода была такой ледяной, что тело Людо вмиг утратило чувствительность, а руки словно примерзли к гриве коня.

Много лет спустя, рассказывая детям и внукам, что случилось с ним в реке, Людо сомневался, не приснилось ли ему это все. Он помнил, как открыл глаза и увидел прямо перед собой мельтешащих рыб, видимо-невидимо. Их серебристые бока мерцали и вспыхивали, когда рыбы скользили, как будто косяк тянули на невидимой нити. И среди них были две громадины, которые свивались, словно две прядки каната. Их ужасные пасти ощетинились громадными зубами, и оттуда на поверхность поднимались пузырьки. Это они стащили Людо в воду – в пасти одной из рыб он успел разглядеть клок, выдранный из его штанов. Рыбы развернулись и приготовились снова напасть. Зияли ужасные пасти, сверкали зубы, пузырьки тучей взмывали к поверхности воды, словно лягушачьи икринки. Но внезапно, когда рыбы уже изготовились схватить его, их оттеснила стая дивных лоснящихся созданий, которые, если верить описанию Людо, больше всего походили на дельфинов. Впрочем, я думаю, что к тому времени мальчик уже проваливался в забытье, потому что, как ты знаешь, дельфины живут в море, и к тому же они вовсе не рыбы, а млекопитающие, как мы с тобой. И совершенно очевидно, что когда Людо говорил о старике, который сидел на речном дне – борода скользила по течению, в ладонях старик сжимал синие камни, а рядом лежал трезубец, – то он пересказывал сон. Старик, по словам Людо, чувствовал себя под водой как дома, но что бы ни думали на сей счет сказочники, мы-то с тобой знаем, что такого просто не бывает.

Как бы то ни было, старик, рассказывал Людо внукам, внезапно поднял глаза и, заметив коня и мальчика, бросил камни в песок и потянулся за трезубцем. Глаза у него были синие-пресиние и холодные, как вода в горной речке. Хотя под водой старик чувствовал себя как дома, двигался он замедленно, точно самый обычный пловец. Он сжал трезубец бледной старческой рукой, но не успел прицелиться в Людо, как вода между ними потемнела, вспенилась, Ренти с Людо протащило вперед, где старик уже не мог достать их трезубцем, и выбросило на поверхность воды…