Все воскресенье Франческа разбирала шкафы и готовила верхние комнаты к переезду. В понедельник утром первым делом позвонила прежнему хозяину Эйлин в Лос-Анджелес, желая побольше разузнать о своей будущей соседке. Домовладелец ответил, что Эйлин — очень милая девушка, что она не доставляла ему никаких забот и всегда платила за жилье своевременно. На запрос, направленный в ее банк, через три дня пришел полностью устроивший Франческу ответ. Выяснилось, что у Эйлин нет судимостей, ее никогда не изобличали в неплатежеспособности, ее кредитная история чиста, за ней не числится неоплаченных счетов. Франческа позвонила девушке и сообщила, что она может переселяться второго января, через день после отъезда Тодда. Известие привело Эйлин в восторг. Теперь оставалось найти еще двух жильцов, но судя по тому, что успела повидать Франческа за последний месяц, ей предстояла нелегкая задача. Эйлин была редкой находкой, жемчужиной в своем роде. Но не может быть, чтобы в многолюдном Нью-Йорке не нашлось еще двух таких же жильцов, как она! Франческа по-прежнему регулярно просматривала объявления, но уже несколько недель натыкалась только на чудаков и психов. Иногда кандидатуры оказывались настолько чудовищными, что она лишь горестно смеялась, кладя трубку.

В выходные после Дня благодарения она поужинала с матерью в маленьком французском бистро, которое любили они обе, и победоносно сообщила, что нашла Эйлин. Ее мать по-прежнему считала затею с жильцами безумием, но с годами Франческа научилась не придавать ее мнению особого значения. Кстати, такой квартирантки, как мать, в своем доме она бы не потерпела.

Талия посвятила дочь во все подробности сезона в Палм-Бич. Ее светская жизнь всегда была насыщенной, особое пристрастие она питала к модным водам, Палм-Бич, Ньюпорту, Сен-Тропезу, Сардинии, зимой выезжала в Санкт-Мориц, Гштад и на Сент-Бартс. Талия никогда не работала, но благодаря бывшим мужьям могла позволить себе любые поездки. Она потакала себе во всем, была утонченной сибариткой, а Франческа считала мать донельзя избалованной. Ее заботила лишь собственная персона. В прошлые выходные в Палм-Бич она побывала на пышном балу дебютанток и долго, в мельчайших подробностях описывала Франческе свой бальный туалет. Тот и вправду был хорош, но Франческе наскучил бесконечный рассказ. Она уже давно научилась машинально издавать невнятные возгласы и менять выражения лица, изображая интерес. В который раз Франческа задумалась о том, как уживались друг с другом ее родители… впрочем, во времена их супружества ее отец был сексуален и молод, а мать лишь позднее стала избалованной снобкой.

Все еще красивая, Талия выделялась в любой толпе — рослая, статная блондинка, как ее дочь, с большими зелеными глазами и нежной шелковистой кожей. Прекрасную форму она поддерживала с помощью личного инструктора, в еде была привередлива. На встречу с дочерью она явилась в шубе, сверкая сапфирами в ушах, подобранными точно в тон стильного темно-синего шерстяного платья от Диора. Она легко переступала ногами в туфлях на сексуальных шпильках. Мужчины всегда слетались к Талии, как пчелы на мед, несмотря на возраст, но серьезных отношений у нее уже давно ни с кем не возникало. Слишком уж экзотической птицей она казалась, слишком много в ней было эксцентричности, вдобавок об избалованности и привычке к роскоши она заявляла всем своим видом. Франческа обычно называла мать «колоритной», подразумевая, что она не без странностей. После праздников Талия собиралась лечь в клинику для похудения, а к лету успеть сделать абдоминопластику. В бикини она по-прежнему была неотразима — как и Франческа, которой было недосуг демонстрировать фигуру в купальниках. Поднимая соскользнувшую с колен салфетку, Франческа мельком взглянула на собственные и материнские ноги под столом и невольно улыбнулась. Настолько высокими, как на сегодняшних туфлях из лакированной черной кожи, шпильки Талии еще никогда не были. Сама Франческа, успевшая до обеда продать две картины, пришла на встречу в джинсах и кроссовках. Между ними не было решительно ничего общего.

— Какие у тебя планы на Рождество? — с сияющей улыбкой спросила Талия, словно общалась не с дочерью, а с племянницей, с которой виделась раз в году. Из вопроса следовало, что проводить с Франческой Рождество сама Талия не намерена. Как обычно. Чаще всего она уезжала кататься на горных лыжах в Швейцарию или же на остров Сент-Бартс в Карибском море, особенно если кто-нибудь приглашал ее на яхту, что случалось довольно часто. Жизнь Талии напоминала бесконечный отпуск с вояжами круглый год.

— Может, съезжу к отцу, — туманно отозвалась Франческа.

— Мне казалось, он уезжает кататься на лыжах в Аспен. — Мать слегка нахмурилась. — Если не ошибаюсь, так сказала Эйвери. Мы созванивались недавно.

— Значит, останусь дома. Не стоит закрывать галерею, так что мне будет чем заняться, а Тодд как раз переезжает.

— Очень жаль. Вам следовало пожениться. Может, тогда не разбежались бы так скоропалительно.

— Если отношениям пришел конец, бумажкой с печатями их не восстановишь, — бесстрастно возразила Франческа.

— И то верно. — Мать обаятельно улыбнулась. — А я вечно в кого-нибудь влюблялась, — добавила она, и Франческа не стала напоминать, что последняя влюбленность Талии давно в прошлом. — Может, на Сент-Бартсе кого-нибудь встречу, — мечтательно продолжала Талия, и ее лицо осветилось надеждой. Она ни на минуту не переставала надеяться на новую любовь и брак. Годы без замужества она считала пустой тратой времени. Охотница в ней всегда была начеку.

Франческа сменила тему, рассказала о первой выбранной квартирантке, и мать недовольно нахмурилась.

— Даже если она состоит в организации герлскаутов и выглядит, как Крошка Бо-Пип, это меня не убеждает. По-моему, ты все-таки делаешь глупость, впуская в дом посторонних. Ты же понятия не имеешь, кто они такие и что с собой притащат.

— Мама, если я хочу сохранить дом, у меня нет выбора.

— Лучше бы ты подыскала себе квартиру.

— Мне не нужна квартира. Я люблю свой дом.

— В таком доме невозможно жить без мужчины. Это просто небезопасно.

— А может, я найду жильца-мужчину, — осторожно возразила Франческа, вспоминая, сколько потенциальных кандидатов уже расспросила и насколько неподходящими они оказались — разумеется, об этом в разговоре с матерью и заикаться не стоило.

— Тебе нужен муж, Франческа, — попыталась вразумить ее Талия и рассмеялась: — Как и мне.

И в том, и в другом Франческа не могла с ней согласиться, но промолчала. Мать часто отпускала подобные замечания, ловиться на такую приманку не следовало. В этом просто не было смысла.

— Так когда ты уезжаешь на Сент-Бартс, мама? — спросила Франческа, надеясь вернуться к нейтральным темам.

— За два дня до Рождества. Дождаться не могу. Я так устала от здешней зимы! А потом — кататься на лыжах в Швейцарию. Тебе тоже не мешало бы развеяться.

Мать жила на другой планете, в мире вечеринок и поездок, и даже не представляла себе, как много работает Франческа. Все, что имела Франческа, она заработала своим трудом, начав с нуля. Отец оплатил ее обучение, но в дальнейшем она ни от кого не зависела. Мать и не думала делиться с ней состоянием, доставшимся от бывших мужей, считая, что в каком-то смысле заработала его.