и, взяв ручку, положил её поверх листов. — Теперь, когда мы обо всём договорились, тебе всё-таки придётся подписать это.

— О чём мы договорились?! Мы ни о чём не договорились! Зачем тебе моё тело?! Я…

— Это я ещё до конца не решил, — он поднял ручку и протянул мне.

Я посмотрела на договор, на паркер в его пальцах так, словно он предлагал взять скорпиона. Но даже самый ядовитый из всех скорпионов не представлял такой опасности. От него хотя бы было понятно, чего ожидать.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я выхватила у Марчелло ручку. В последний раз посмотрела ему в глаза. Чёрт подери, сукин сын не сомневался, что будет по его. Знал, что другого выхода у меня нет. Он располагал не только всеми козырными картами и тузами — всей колодой, за исключением единственной шестёрки, которой, по большому счёту, я и была.

В момент, когда я почти не глядя поставила подпись на первом листе, на глаза мне снова попалась сумма неустойки. Перевернув лист, я поставила подпись на втором, понимая, что только что не просто продалась в рабство дьяволу — подписала собственный смертный приговор.

— Месяц, — выдохнула, кинув ручку на стол. — Месяц, Виктор. Но учти, это будет большое откровенное интервью. И…

— Ты не собираешься заниматься со мной сексом, я помню, — не глядя на меня, он сложил договор и, свернув в трубочку, взял одной рукой.

Неожиданно я почувствовала тычок прямо в задницу. Подол платья опять пополз вверх, но на этот раз причиной тому был не проклятый самовлюблённый извращенец.

— Эй, — я так и вжалась в столешницу. Не смущаясь, догиня снова принялась было обнюхивать меня, и я поспешно сдвинула ноги.

— Бобо, — Марчелло несколько раз цокнул языком, и догиня, потеряв ко мне всякий интерес, завиляла хвостом, — ты же девочка. Наша гостья забыла трусики дома. С журналистками такое порой случается.

Я опять потеряла дар речи. За последние часы со мной это случилось, должно быть, столько раз, сколько не случалось за всю жизнь. Но этот сукин сын…

— Я не забыла трусики дома! — едва не прорычала. — У меня не было времени даже…

— Хватит болтать, — перебил он меня. — Поехали.

— Куда? — глядя, как он в сопровождении высоченной догини цвета сизо-голубой дымки направляется к выходу, вдогонку кинула я.

— Туда, куда я скажу, — он обернулся и показал мне трубочку из бумаг. — На месяц твоё тело принадлежит мне. Тебе не стоит забывать об этом. Если я говорю поехали, значит, тебе стоит замолчать и идти следом.

Не дожидаясь моего ответа, он вышел из кухни. А я… я не сдержалась и выругалась. Обложила его, на чём свет стоит, а потом замолчала. Замолчала и, чёрт подери, пошла за ним.

Глава 7

Марина

— Добрый день, — не успели мы войти в просторный зал бутика, возле нас появилась девушка-консультант в рабочем платье, выглядящем настолько дорого и элегантно, как не выглядело ни одно моё выходное.

Виктор обдал её равнодушным взглядом. Коротко кивнул и, придерживая меня за локоть, повёл вперёд. Памятуя о том, что, когда он слушает музыку, мне лучше помалкивать, в машине я держала рот закрытым. Красный спорткар, на котором мы ехали, был до невозможности похож на тот, в который он усадил меня утром. Сперва я даже подумала, что это одна и та же машина, но нет.

— У тебя в каждом городе, где ты бываешь, есть красный спорткар с салоном в стиле ретро? — вдыхая особенный, отличающий все дорогие бутики запах, поинтересовалась я. Не так чтобы я намеренно сделала это с язвительностью — вышло само собой.

— Люблю привычные вещи.

— Говорят, выходить из зоны комфорта бывает полезно.

Марчелло наградил меня одним из своих высокомерно-снисходительных взглядов и, подведя к отгороженной от помещения самого бутика примерочной, ответил:

— Так говорят те, кому зона комфорта не по зубам, — уголок его рта дёрнулся. Он снова смерил меня взглядом. — Или те, чью зону комфорта вряд ли можно считать комфортной.

Что-то подсказывало мне, что конкретно в данный момент мы говорим обо мне. Не удивлюсь, если ему известно о том, для чего именно мне нужно получить от него интервью. Догадываюсь даже, от кого он мог это узнать. Тина, будь она неладна! Не могла сдержать язык за зубами?!

— А как же расширение границ, новые горизонты?

Он открыл передо мной дверь, по всему полотну которой были разбросаны выведенные серебряным буквы его собственного имени, и пропустил в освещённый множеством лампочек коридор.

Глянув на него снизу-вверх, я молча прошла внутрь. Сопровождающая нас всё это время девушка вошла следом. Виктор отдёрнул чёрную бархатную штору, и взгляду моему предстала примерочная с зеркальными стенами.

— А ты считаешь, что для меня существуют границы? — голос его прозвучал вкрадчиво. Вдоль позвоночника у меня прошёлся холодок. Виктор же всё продолжал смотреть на меня.

— Вы хотите выбрать что-то для вашей спутницы, — подала голос консультант. — Желаете, чтобы мы с Глорией помогли вам?

— Я желаю, чтобы вы с Глорией убрались отсюда, — продолжая смотреть на меня, ответил он. — На сегодня ваш рабочий день окончен. Можете быть свободны.

— Как скажете, — безропотно отозвалась девушка и буквально в ту же секунду исчезла.

Глорией, судя по всему, звали её оставшуюся в зале напарницу. Я посмотрела на закрывшуюся дверь, потом — на Марчелло, плечом привалившегося к стене.

— Хочешь сказать, они тоже не знают, что ты и есть Виктор Марчелло? — размноженное зеркалами моё собственное отражение вызывало ощущение чего-то нереального. Как и мужчина, приведший меня сюда.

Всё это вообще казалось мне нереальным. Всегда мечтавшая писать о мире высокой моды, о ярких показах, о дизайнерских коллекциях и о том, что послужило вдохновением для великих кутюрье при их создании, я