– Надо выдвигаться. Путь неблизкий. – Я выглянул на улицу.

– На самом деле идти тут недолго, – отозвался Теор.

Наши голоса разбудили остальных. Потягиваясь, встал Феонил. Следом оживилась Эрза. Вскоре с крыши спустились стоявшие в дозоре Нордис и Миалинта.

Второй день в Авендилле.

Второй из пяти, отмеренных нам Азгаликой. Мы прошли испытания Лаэрнорского леса, столкнулись со стаей маргул, оказались в выродившемся городе, увидели смерть Пилнгара, встретили личин, а затем погрузились под черную пелену Гусиного озера, и тогда решение выпить яд не казалось мне таким уж безумным. Нам не оставили другого выбора. Теперь же сознание упрямо твердило, что я был неправ, что мог найтись другой, куда более надежный путь к спасению.

Азгалика заставила нас выпить яд. Это было ее условие. Затем она выпустила нас из Лаэрнора: «У вас будет пять дней совершить задуманное». Пять дней – на то, чтобы остановить Пожирателя, освободить Авендилл и Лаэрнор. И ни слова о том, что именно от нас потребуется. Старуха лишь сказала, что наши желания совпадают: «Действие нам нужно одно». Но ведь мы отправились в Авендилл на поиски Илиуса! Никто не мог и представить, как именно младший брат Теора связан с зордалином и с тем, что здесь происходит. В конце концов мы решили, что прямой связи нет – Азгалика ждала, что следы, оставленные Илиусом, приведут нас в нужное место. Надо полагать, в место его смерти. И возможно, нашей.

– Ты веришь в противоядие? – спросил я Миалинту, едва мы вышли из укрытия на улицу.

– Не знаю. Не думала об этом. Не успела… Все произошло слишком быстро.

– Да уж.

– Но звучит правдоподобно. Я слышала о чем-то подобном. Говорят, наместник Оридора травит своих телохранителей.

– Травит?

– Да. Когда они поступают к нему на службу, дает им яд. Выпил – и дороги назад уже нет. Потом он каждый месяц выдает им по щепотке противоядия – этого достаточно, чтобы жить нормальной жизнью. Но недостаточно, чтобы излечиться.

– У книжников всегда так весело?

– Это не все. Яд принимают и родственники телохранителей – те из них, кто хочет жить в Оридоре. Их заселяют в отдельный квартал. Они всем обеспечены, живут в достатке, о котором многие только мечтают.

– Но каждый месяц пьют противоядие?

– Или не пьют, если наместник усомнился в преданности телохранителя.

О ночном сне я не рассказал даже Миалинте. Не хотел никого отвлекать от главной задачи – найти Илиуса.

По словам Теора, его младший брат сбежал в Авендилл, поверив тому, что здесь можно обрести какую-то особую силу. «Тот еще фантазер. Наслушался всяких суеверий». Это случилось два месяца назад. С тех пор он не давал о себе знать.

– Горсинг нашел свежие следы в ратуше. Маленькие. Там был ребенок, понимаете? Я уверен, это Илиус, – настаивал Теор. – Он там наверняка жил какое-то время. Но проследить, куда он двинулся дальше, мы не смогли. Я ведь не сказал Горсингу правду, даже не упомянул брата. Боялся, что его люди потом будут мне угрожать, потребуют выкуп за Илиуса или что-нибудь в этом роде. Так что… я думал, что сам отыщу его по следам. От Горсинга требовалось только сопроводить меня в Авендилл и защитить от опасности – мы могли столкнуться с крысятниками или рыскарями. Когда я понял свою ошибку, сбежал. Отправился в Багульдин, чтобы нанять настоящего следопыта.

Вчера мы условились идти прямиком к ратуше. Никто не возражал. Ратуша никого не пугала. Я и сам хотел скорее добраться до нее, чтобы найти хоть какие-то зацепки. После ночного видéния эта идея уже не казалась мне такой удачной, но я не стал озвучивать свои сомнения. Решил не торопиться. Молчаливо следовал за остальными, вновь и вновь обдумывал все, что услышал и увидел во сне, сопоставлял эти факты с тем, что слышал и видел раньше.

К полудню мы сделали привал на заросшей веранде одного из покинутых домов. Тенуин вместе с Феонилом и Теором ушли вперед по улице.

Следопыт внимательно обследовал дорогу. Отказывался идти куда-либо, предварительно не бросив камешек, как делал это в тумане, за стенами Багульдина, – следил за тем, как он падает, прислушивался к звуку его падения. Искал искажения.

Громбакх сел на две ступни ниже меня. Нахмурившись, осматривал лезвие топора. Эрза и Нордис не захотели к нам присоединиться. Размолвок, подобных той, что случилась в Лаэрноре, между нами не было, но держались мы всегда в стороне друг от друга. Об их изначальном плане убить нас на Старой дороге никто не забыл.

Азгалика отправила с нами Шанни – девушку, или, как ее назвал Пилнгар, личину. Худая, вся будто иссушенная, с бледным лицом и короткими белыми волосами, Шанни, как и мы, приняла яд. Именно ей Азгалика доверила травы противоядия.

Сейчас Шанни неподвижно стояла на дороге. Так и застыла там, когда Тен объявил привал. После того что с ней вчера сделал Нордис, она окончательно отстранилась от нас.

Авендилл был тих, недвижен. Дома из обожженной глины успели обветшать, частично зарасти лишайником и ползучими растениями. В стенах зияли провалы, обнажавшие брошенное, прогнившее нутро помещений.

Широкие, занесенные землей улицы. Здания – невысокие, в один и два этажа – стояли ровно, в них еще можно было жить. Только деревянные крыши обвалилась, засыпав комнаты желтой черепицей. Почти все окна были выбиты. В простых домах на рамах висели обрывки желчного пузыря манников. В домах побогаче рамы щерились мутными осколками хрусталина или слюды.

Некоторые здания были полностью выпотрошены. Их содержимое лежало на дороге, будто кто-то старательно выбрасывал все наружу. В одной куче валялись балки, доски, каркасы кроватей, глиняные черепки. В самих домах было пусто, из них выскребли даже мелкий сор.

– Ты раньше слышала про это место? – спросил я Миалинту и языком провел по шершавому налету давно не чищенных зубов.

Щеколка[4] давно закончилась. Никто и не думал искать ей замену, хватало других проблем. Нам даже не всегда удавалось как следует прополоскать отхожие тряпки.

– Про Авендилл? Да, отец рассказывал.

– Тирхствин?

– Да… Не могу привыкнуть, называю отцом…