Все склонились к Гению, хотя абсолютно не понимали, к чему такая секретность.

— Уже некоторое время назад, — начал Гений, — я стал больше работать на своем компьютере.

«Легкое преуменьшение», — подумал про себя Поэт. Гений был Гением еще и потому, что часы напролет мучил свою клавиатуру и копался в компьютерных журналах, а летом за скромную студенческую плату дни и ночи выгребал мусор из корзин в Институте электроники, математики и физики и угождал кудлатым и лысым, которые портили свои глаза у светящихся мониторов.

— Могу вам сказать, что я уже проник в несколько достаточно закрытых, как они думают, систем. Многим могу дать прикурить, так что мало не покажется. И могу добавить, что постепенно подбираюсь к системе вышеупомянутой персоны.

Гений громко рассмеялся и снова принялся искать в кармане своих брюк платок, чтобы протереть запотевшие стекла очков.

— Ты?.. — начал Пипи и замолчал. Выпучив глаза, он уставился на Гения, казалось, что его разинутый рот вообще никогда не закроется.

— Ты?.. — повторил Жан. Он поставил уши торчком, как умел только он во всем Центре среднего специального образования.

— Ты?.. — добавил еще и Поэт, которого в критический момент муза оставила одного-одинешенького, без подходящих метафор.

— Я, — скромно отозвался Гений, утвердительно кивнув головой, а затем воскликнул:

— И чего вы навалились на меня, дайте спокойно выпить глоток пива. А то вы мне его еще согреете.

Молчание нарушил Пипи.

— Вот! — воскликнул он. — Вот! Об этом я говорил. Завалим этого типа и еще много чего сделаем.

Поэт очнулся от наваждения и дал волю своему критическому уму.

— Подожди, подожди, — сказал он. — Мы, конечно, читали, что какой-то молокосос в Америке взломал секретные коды Пентагона. Но чтобы ты?..

— А почему нет? — сразу отозвался Гений. — Состав моего мозга такой же, как у того сопляка. Он ест гамбургеры? Ест. А я? Тоже. Он лопает овсяные хлопья на завтрак? Лопает. А я? Ясное дело. Он набивает живот бананами в полдник? Конечно. А я? Так вот, спрашиваю я вас, в чем же между нами разница? — Всех за столом поразила и очаровала аргументация Гения.

— Хм, — промычал Поэт, — хм.

— Что тебе опять не так? — спросил Пипи.

— Да ничего, — задумчиво отозвался Поэт. — Я еще не готов принять тот факт, что мои мозги тоже состоят из цыплячьих печенок с яйцом, которые я в последний раз ел вместе с дядей в крутом ресторане.

— Пусть тебя это не волнует, — со смехом выдавил Гений, — твои, возможно, уже да, а вот мои пока еще нет!

Открытие Гения произвело на всех огромное впечатление.

— Я вот еще о чем подумал, — спустя какое-то время включился в разговор Пипи. — В газете мы сможем печатать многое, но многого и не сможем. Я подумал, что кто-то из нас, кому нравится сидеть в Интернете, мог бы открыть собственный анонимный блог? И из него мы бы потом вставляли всем по списку. Революция, я бы сказал, настоящая революция.

— Хм, — выразил свое сомнение Поэт, — анонимный блог? Как ты это себе представляешь?

— Так, чтобы в нем мы писали и из него комментировали все, что нам показалось бы стоящим, и нам бы никто не смог заткнуть рот, — растолковал Пипи.

— Никто не смог бы? Это же нереально, — вмешался Жан.

— Чуть раньше ты сказал: если не знаешь, спроси того, кто знает. Вот давайте и спросим Гения, что он об этом думает. Возможно ли это, мастер? — спросил Пипи.

Гений расхохотался в своей излюбленной манере.

— Ну, ха, ха, если немного подумаю и постараюсь…

— Ну вот, — подытожил Пипи. — Дело сделано. Теперь нам осталось только начать работу над газетой. Если у Боба еще когда-нибудь вообще будет время на это. Ах, эта кошечка…

— Остынь, — многозначительно произнес Гений. — Если потребуется, то мы ее поджарим на раскаленной железной крыше. Или толкнем в объятия к кому-нибудь другому.

Армани как раз выходил из туалета, когда мимо шел Боб.

— О, — воскликнул Боб, — то, что надо. Я хотел поговорить с тобой.

— Да? — с видом заговорщика усмехнулся Армани. — О той красавице?

Ребята вместе вышли из школы. Боб выждал, пока сальная шутка Армани не растворилась в воздухе. Затем серьезно сказал:

— Послушай. Еще в полиции я сказал тебе, что работал там летом. С Миленой, специалистом по криминалистике мы часто разговаривали. Из разных школ к нам приходили сообщения о том, что делает Зубок. Мы за ним начали понемногу приглядывать. И за теми, кого он время от времени крепко прикладывает кулаком, тоже. Поэтому мы в курсе всего, о чем рассказала тебе Милена. Короче говоря, Зубок прилежно посещает забывчивых должников и крепким кулаком освежает их память, если она покинула их в прошлом, и обещает кое-что похуже в будущем, на случай, если эта забывчивость вдруг захочет войти у них в привычку.

— Да. И что дальше? — простодушно спросил Армани.

— Искренне надеюсь, что в твоем случае не последует никакого продолжения, — спокойно продолжал Боб. — Надеюсь, что Зубок случайно напал на тебя, надеюсь, что ты не являешься частью этого подлого бизнеса.

Армани остановился. Он поправил белые брюки так, чтобы они не закрывали надписи на его кроссовках, а ветровку, которая была переброшена через плечо, ловко передвинул, чтобы надпись на кармашке футболки «Армани» снова была хорошо видна.

— Не понимаю, — нерешительно произнес он.

— Понимаешь, парень, понимаешь. Однако мне не поручали копаться в твоей душе. Ведь почти каждый попадает в подобную ситуацию. Ты, между прочим, это совершенно спокойно рассказал сам. Парни в школьном туалете сквернословят, рисуют на стенах, хохочут, курят и, когда кто-то впервые сунет нос внутрь, его приглашают на затяжку-другую. Потом ему кто-нибудь по-приятельски подарит дозу. Честолюбие маленького господина удовлетворено, и когда он со своей компанией сидит где-нибудь на пляже, то может порисоваться, вытащив эту вещь из кармана. Они курят, как это видели в фильмах, и считают себя крутыми. И вот, когда они уже вошли во вкус, травка вдруг закончилась. Тот тип оказывается в туалете и на следующий день, только теперь он уже не делает подарков, теперь травка стоит денег. Но он убеждает тебя, что то, за что все платят десять, ты у него можешь получить за пять, и продает тебе в долг. Чистое наслаждение, и к тому же за нормальные деньги. Все выглядит просто чудесно.

Боб повернул к школьной парковке и примостился на ее ограде. Армани воздвигся перед ним.

— Может, сядешь, — предложил Боб, — чтобы я не вывихнул шею, когда буду смотреть снизу вверх на твою перекись.

— Во-первых, не на перекись, а на краску, а во-вторых, ежик держится специальным гелем для волос. А что, скажешь, плохо? — вызывающе спросил Армани, осторожно провел рукой по волосам и сел рядом с Бобом.