этих придурков голыми руками, но сознание быстро возвращалось в затуманенный гневом разум. Понял, что противник болтается в моей руке словно тряпка. Отбросил его от себя и, стоя посреди зала пустого «Усталого», понял, что не знаю, как действовать дальше. Если опираться на опыт прошлой жизни, нужно вызывать жандармерию и карету скорой помощи. Вот только мобильного телефона у меня нет, номер я не знаю.

Раздался голос за спиной.

— Вот это ни хрена себе…

Обернулся, встретился взглядами со Смаком. Бармен уже доставал трубу.

— Орк, — ухмыльнулся он, — Я, блин, тебя на пятнадцать минут оставил…

— Извини. По-другому не получилось, — извинился я, — Сидел, никого не трогал.

— Я вызываю знахаря и законника, — предупреди он, — Проблем не будет, это какие-то совсем уж печальные неудачники. Этот Стылый, а этот Шпунт. Три месяца ещё в Зимнем не живут, а гонора на семерых.

— Надо третьему помочь? — неуверенно спросил я, — Перевязать, что ли, или ещё чего?

Смак дёрнул плечом.

— Витязь тоже таким был, — ответил бармен, — Правильным. Но ты бы попроще себя вёл. Правильные да лучшие в Стиксе первыми уходят.

Он прошёл к раненому и бесцеремонно воткнул ему в область сердца, неизвестно откуда взявшийся шприц-тюбик.

— Лайт-спек, — пояснил Смак, заметив мой вопросительный взгляд, — Всегда с собой ношу.

После этого бармен перемотал грудь раненого полотенцами. Без особой осторожности и брезгливости.

— Снадобье кого угодно на ноги поставит, если он ещё не сплёл лапти, — закончив с перевязкой, он прошёл за стойку и вызвал всех, кого нужно, — Присаживайся, — он кивнул на один из стульев, — Тут Законника подождём.

Я послушно опустился на стул.

— Ты завалил этого? — спросил Смак, налив мне ром в стакан.

— Нет, — ответил я опрокидывая в себя янтарную жидкость залпом, — Они подошли и докопались, потом один схватился за кобуру, я и вломил.

Бармен внезапно заразительно заржал во весь голос.

— Нормально так вломил! — сквозь слёзы пояснил он приступ веселья, — Возвращаюсь в бар, а тут три трупа, у одного торчит залу…

— Что здесь происходит⁈ — властно рявкнули от входа.

В «Усталом Рейдере» появилось новое действующее лицо. Это был мужчина невысокого роста в длинном пальто и широкополой ковбойской шляпе, бросавшей на его лицо тень.

Глава 12

— Трое напали на моего посетителя, Законник, — чётко по-военному ответил бармен и указал на меня, — Вот потерпевший.

— А это, стало быть, нападавшие? — спросил новый персонаж.

— Так и есть, — согласился Смак, — Мой посетитель пришёл без оружия.

— Разберёмся, — пообещал подошедший к стойке Законник, — А ты парень, со мной прогуляешься.

На запястье защёлкнулся стальной браслет наручника.

— Но я не виноват ни в чём, — попытался протестовать я, — За что?

Под полой шляпы оказалось азиатское лицо с внимательным холодным взглядом.

— Записи с камер? — холодно поинтересовался он у Смака.

— Камеры в рабочем состоянии, — согласился бармен, — Закрою заведение пораньше и принесу в участок.

— Хорошо, — согласился Законник, — Идём.

На улице стояла БРДМ-1 окрашенная изломанными пятнами зимнего камуфляжа. Меня посадили в десантное отделение, закрытое от водительского.

Как это ни странно, но нервная встряска и прилив адреналина привели меня в чувство после больницы, тяжёлые навязчивые мысли о том, как я устроюсь на этом новом месте, испарились из головы. Эмоциональный всплеск и драка помогли почувствовать свой обновленный организм в полной мере. Пока лежал в больнице, мутировавшее тело ощущалось как чужое, ватное, но сейчас всё изменилось.

Несмотря на несколько мощных ударов, которые получил в голову, чувствовал себя свежим и бодрым. Мышцы пришли в норму и требовали нагрузки. Ясность мысли стала кристальной. Сухим морозным воздухом дышалось свободно и легко. Претерпевший метаморфозу организм переполняла энергия.

Несколько раз уже приходилось слышать, что квазы значительно сильнее и живучее остальных, в этом они могут поспорить с заражёнными. Много раз мне уже указывали, что я стал страшным, то есть опасно похожим на развитого бегуна, но впервые я почувствовал не только недостатки своего перерождения, а ещё и преимущества.

Тело стало намного сильнее человеческого. Скорость, реакция и ловкость не шли ни в какое сравнение с теми же параметрами, что уж там, заплывшего жирком моего прежнего тела. Органы восприятия стали острей. Я лучше видел, слышал и даже ощущал те запахи, о которых не догадывался в своей прошлой жизни. Цвета воспринимаемого спектра выглядели по-другому. Намного ярче стали красные цвета, я стал легче улавливать даже самое мелкое движение. Это не объяснить в двух словах — словно внезапно излечился от глухоты и сделал операцию по улучшению зрения.

Пока я тренировался абстрагироваться от избыточной сенсорной информации, небольшая боевая машина доехала до здания, которое сложно было спутать с другими. Это что-то вроде полицейского околотка. Без разговоров Законник засунул меня в камеру.

Через час или около того я услышал хриплую ругань моей крёстной и какую-то невнятную возню за стенкой. Вскоре смог лицезреть её саму.

Мамбу природа статями не обидела. В отличие от подавляющего большинства негритянок, она не страдала избыточным весом. Нет, фигура моей крёстной пусть и не тянула на эталонные девяносто-шестьдесят-девяносто, зато её рост можно было запросто назвать гренадёрским, а в моём мире в гренадёры не набирали никого ниже метра восьмидесяти. Для женщины это очень прилично. Плечи и предплечья говорили о том, что Мамба или очень долго и регулярно зависала в спортзале, или же много и тяжело физически работала. Развитая мускулатура на её атлетичной фигуре смотрелась внушительно, а эбеновая кожа это впечатление только усиливала.

Неизвестно, кто и как решил обезвредить и скрутить мою крёстную, и сколько мужчин потребовалось, чтобы защёлкнуть на её цвета чёрного дерева запястьях стальные браслеты наручников, но для того, чтобы это получилось, ей на голову натянули мешок.

Законник привёл женщину в согнутом состоянии головой вперёд, удерживая скованные руки вверху, и так и закинул её ко мне за решётку, без особого уважения к женскому полу.

Некоторое время Мамба ругалась на смеси испанского и английского языков. Не слишком улавливал смысл, но экспрессии и страсти в этом спиче было хоть отбавляй. Подошёл к ней и снял мешок с её головы.

— Орк! — гневно выпалила женщина мне в лицо.

— Мамба, — улыбнулся я ей, — Рад видеть, что с тобой всё в порядке.

— Давай сюда руки, — холодно сказал Законник, стоявший за решеткой, — Расстегну.

— Это всё незаконно! — выпалила крёстная, — Вы права не имеете!

— Имею, — с ледяным спокойствием возразил местный полицейский, — Ментата нет в стабе. Утром отделю овец от козлищ. Эту ночь поспите в кутузке, не рассыплетесь.

Мамба просунула руки через решетку. Щёлкнули браслеты наручников. Законник ушёл. Мы остались в тишине камеры.

Под камеры предварительного заключения был выделен цокольный этаж в левом крыле здания. Монолитные толстые железобетонные стены скрадывали звуки, небольшие оконца амбразурного типа больше были похожи на бойницы, что наводило на мысли скорей о бункере, чем о КПЗ. Решётки были во всю стену. Вдоль стен были вмурованы скамьи, хорошо подходящие для того, чтобы на них и сидеть, и лежать. Однако, без особого комфорта. Устроился на одной из них.

Закуток в дальнем углу комнаты был отведён под туалет, о чём сообщали однозначные неприятные запахи. Нужно сказать, не резкие, тут хорошо убирались, но очень любили хлорку. Запаха этого дезинфектора было куда больше, чем запаха туалета, но оба запаха смешивались в непередаваемое амбрэ, терзавшее моё обострённое обоняние. Пока я абстрагировался от неприятных ощущений, ко мне подсела Мамба.

— Пил, негодяй? — спросила она просто, как спрашивает сестра младшего брата.

— Пил, — согласился я, — Но не достиг нужного результата.

— Больше не пей без меня, — посоветовала женщина, — Иначе я сама тебе навешаю. Понял?

Оставалось только улыбнуться и кивнуть.

— Как ты здесь оказалась?

— Смак позвонил, — откинулась негритянка на стену, — Сказал, что тебя в участок отвезли. Поспешила сюда с ним. Он доставил запись, а я сделала копию.

— Зачем копию? — заинтересовался я.

— Законник имеет очень однозначную репутацию, — пожала плечами моя крёстная, — Он суров, но неподкупен. Непримирим, но руководствуется законом. И вообще очень правильный рейдер, живущий в Зимнем уже лет с десять. Сам понимаешь, что люди, топчущие Улей долго, меняются. Законник и в своём мире был полицейским, и тут страшней его у муров врага нет.

— Тогда мне нечего опасаться, — сделал я вывод, — Я не понимаю, зачем ты сделала копию записи, и какого