— Ну, хорошо. — я опять вздохнул, — Я признаю, что хотел бы услышать и записать все, что тебе рассказал учитель. Но, что хочешь ты? Зачем тебе следовать за нами? Ты даже не представляешь, что мы собираемся делать, — тут я помолчал, — Мы и сами этого не представляем.

Виутих смотрел твердо, — Вы знаете, что источником событий с разорванным потоком, — я вновь сделал удивленно-вопросительное лицо, — Ну, представьте себе, что на цепи событий, принадлежащих одному элементу, события происходят реже, чем в среднем по вселенной. Такая цепь, неуравновешенна и для нее наступление следующего события является частью группового события с очень высокой вероятностью. — он подвигал лицом, скривился и продолжил с таким видом, как будто надо объяснить, что-то сложное ребенку, — На самом деле все наоборот, но для нас это выглядит так, как если отобрать все такие цепи событий, то в нашем мире они соберутся в один объект, и при определенном градиенте, этот объект называется — темная звезда.

— Черная дыра. — сказал я задумчиво.

— Что? Черная дыра? Это у вас так ее называют?

Я его перебил, — И что там с черной дырой?

Виутих странно посмотрел на меня, как если бы начал сомневаться в том, кому доверился, но ответил твердо:

— Темная звезда, да и дом наших предков, отсюда, из этого полушария не видны.

По его голосу я догадался, что он считает — только что он сказал мне что-то очень важное.

— И?

Но парень вместо ответа, потянул меня по тропе:

— Пойдемте, я покажу вам, что я хочу.

Солнце основательно припекало и становился понятен выбор древними этого места, отдаленного от побережья. Приятный прохладный ветер тек вдоль русла ущелья, обдувая холм с ветхими строениями. На площадке, залитой солнцем, стоял наш самолет, рядом крутилась пара монахов, занятых подметанием — вот только убираться они почему-то старались все время неподалеку от нашей летающей машины. Аны нигде не было. Увидев нас, монахи зашуршали метлами еще старательней, впрочем, не торопясь отдалятся от центра площадки. Виутих осмотрелся и не обнаружив никого, кто мог бы помешать его замыслу, повел меня прямо к самому большому строению, увенчанному полусферическим куполом.

Когда-то это было впечатляющее сооружение — его размеры до сих пор заставляли уважительно относиться к строителям, однако общий ободранный вид не оставлял сомнений, что здание уже давно позабыло свои лучшие времена. На основании в виде массивного прямоугольника возвышался купол, единственным предназначением которого, судя по его виду, было служить крышей для обширного зала внизу. Никаких окон не было, хотя имелись четыре входа по сторонам основания, окруженного не сохранившейся теперь галереей — остался лишь козырек крыши, бывший частью конструкции прямоугольника, на котором виднелись следы когда-то украшавшей его колоннады. Под ногами поскрипывали кусочки бетона от разрушенных элементов зданий, которые монахи использовали для отсыпания дорожек.

Виутих вел меня прямо к ближайшему входу. Широкий проход, когда-то должен был перекрываться огромными дверьми — сейчас это был просто огромный прямоугольный проем с истерзанными временем краями. Внутри обнаружился просторный коридор с боковыми ответвлениями, ведущий вглубь здания.

— Одну секунду. — бросил Виутих, ныряя в ближайший ко входу.

Я замер, привыкая к полумраку. По коридору гулял сквозняк и было ясно, что все входы находятся в таком же состоянии. Ничего примечательного — только гладкие, похоже, бетонные стены и невысокий потолок, пыльный пол и мусор. В проеме ведущем вглубь здания был виден, ярким пучком света, выход на противоположной стороне — он казался таким далеким, как будто зал внутри был намного больше, чем выглядел снаружи. Скрипнул песок у входа, чья-та тень протянулась по полу к моим ногам. Я узнал Ану.

— А где твой новый друг? — спросила она.

Вопрос показался несколько странным, но отвечать мне не пришлось — в боковом помещении что-то загремело, раздался непонятный шум и тихие ругательства. Из темноты в коридор вывалился Виутих, вооруженный длинным бамбуковым шестом и факелом. Он заозирался, рассмотрел скелле и смутился:

— Две минуты. Привяжу факел только.

— Зачем? — спросила девушка.

— Мне посветить надо, — бормотал монах, пытаясь привязать факел к шесту, — Высоко там, света не хватит.

Ана фыркнула и яркий светящийся шарик повис между нами. Я вытаращился в удивлении — пыльный грязный проход, в котором мы стояли, был выстлан неброской сине-белой мозаикой, напоминающей океан сверху. Все это великолепие, которое должно было сверкать, как морская гладь под светом солнца, томилось под слоем пыли и мусора, и лишь неширокая тропа посреди прохода блестела, как живой ручей.

Негромко стукнул шест, выроненный Виутихом. Девушка, не торопясь с достоинством прошла мимо, пока я пытался расчистить еще немного пола. Яркий шарик нырнул в дальний проход и пропал, следом за ним растворилась фигурка скелле — темнота зала легко справилась со слабым светлячком, поглотив его. Мы поспешили следом.

Ана стояла недалеко от входа — свет шарика терялся во тьме наверху, освещая лишь небольшое пятно на краю которого стояла девушка. Мозаика пола на изменилась — наверное, древние добивались эффекта парения над океаном, но теперь их замысел погиб под слоем пыли и грязи. Рядом проскрипел шагами по пыльному полу монах, остановился и попросил почти шепотом, почему-то, меня:

— Надо свет ярче сделать и повыше.

Ана прекрасно услышала его, и светлячок, вспыхнув нестерпимым ослепительным белым светом, рванул в центр огромного зала. Я прикрыл ладонью глаза и замер, пережидая ослепление. Когда, наконец-то, я смог осмотреться, то оторопел от восторга открытия.

Я уже не первый год на Мау, но еще ни разу не видел каких бы то ни было карт или чего-то подобного. Я уже думал, что карт, вообще, возможно, не было в местной культуре, хотя это и было странно. И вот, надо мной висела половина планеты, как-бы вывернутая наизнанку. Как если бы я смотрел на ее поверхность из центра, от ядра. Судя по моим представлениям о местной географии, северный и южный полюса располагались на краю полусферы, сориентированные по направлению сторон света. Только тут я понял, что проходы в здание тоже располагались по сторонам света и мы вошли в зал через западный. Второй половины планеты, естественно, не было, но оба известные мне материка разместились на той, что над головой. Более того, в зените, в самой вершине купола, располагалось, насколько я мог судить, именно это место. Оттуда, над нашими головами спускался к западному краю огромный материк — Мау. Он был изображен, как-бы на просвет. То есть, древние художники отразили планету с видом изнутри, и сейчас я стоял где-то, глубоко погруженный в мантию, под восточным материком. Никогда мной не виданный западный занимал весь противоположный край купола. В такой проекции его следовало бы назвать восточным.

Задрав голову, я двинулся, не глядя под ноги, в центр зала. Рядом шуршали шаги моих спутников. Ни к кому, конкретно, не обращаясь я спросил: