– Да, – снова кивнула Кэтрин. Тон ее был абсолютнобезразличным, словно она говорила о ком-то другом.

– Ну, примите мои поздравления. – Поднявшись, доктор ткнулпальцем в послание миссис Сэмюэл Харфилд: – Не беспокойтесь из-за этой женщиныи ее мерзкого письма.

– Не такое уж оно мерзкое, – возразила Кэтрин Грей. – Присложившихся обстоятельствах оно выглядит вполне естественно.

– Иногда у меня возникают на ваш счет серьезнейшиеподозрения, – заметил доктор.

– Почему?

– Из-за вещей, которые вы считаете вполне естественными.

Кэтрин рассмеялась.

За ленчем доктор Харрисон сообщил жене новости, приведшие еев радостное возбуждение.

– Выходит, у старой миссис Харфилд была куча денег! Хорошо,что она оставила их Кэтрин Грей. Эта девушка – святая!

Доктор скорчил гримасу:

– Мне всегда казалось, что со святыми нелегко иметь дело.Кэтрин Грей чересчур человечна для святой.

– Просто она святая с чувством юмора, – подмигнула мужумиссис Харрисон. – И хотя ты вряд ли это замечал, она очень недурна собой.

– Кэтрин Грей? – искренне удивился доктор. – Конечно, у неедовольно красивые глаза.

– Ох уж эти мужчины! – воскликнула его жена. – Слепы, каклетучие мыши! У Кэтрин есть все качества настоящей красавицы. Ей не хватаеттолько подходящей одежды.

– А что не так с ее одеждой? По-моему, она всегда оченьприятно выглядит.

Миссис Харрисон тяжко вздохнула, а доктор поднялся, готовяськ обходу пациентов.

– Ты бы заглянула к ней, Полли, – предложил он.

– Обязательно, – быстро отозвалась она.

Миссис Харрисон нанесла визит Кэтрин Грей около трех.

– Я так рада за вас, дорогая, – сказала она, тепло пожимаяей руку. – И все в деревне будут очень рады.

– Спасибо, – поблагодарила Кэтрин. – Хорошо, что вы пришли,– я как раз хотела спросить вас о Джонни.

– О Джонни? Ну…

Джонни был младшим сыном миссис Харрисон. В следующую минутуона пустилась обстоятельно рассказывать о его гландах и аденоидах. Кэтринслушала с сочувствующим видом. Привычки умирают с трудом. Последние десять летслушание занимало солидную часть ее времени. «Не помню, дорогая, рассказывалали я вам о флотском бале в Портсмуте? Когда лорд Чарльз восхищался моимплатьем?» И Кэтрин приходилось вежливо отвечать: «Думаю, что да, миссисХарфилд, но я все уже забыла. Может быть, расскажете еще раз?» После чегостарая леди начинала подробнейшее повествование с многочисленными коррективамии паузами, во время которых воскрешалась в памяти очередная деталь. Хотя Кэтринслушала вполуха, она всегда умудрялась абсолютно машинально говорить в паузахто, чего от нее ожидала старая леди…

Теперь так же привычно слушала миссис Харрисон.

Через полчаса гостья внезапно спохватилась:

– Что это я все время о своем! Ведь я пришла поговорить овас и ваших планах.

– Вряд ли у меня есть какие-нибудь планы.

– Но не собираетесь же вы оставаться здесь!

Нотки ужаса в ее голосе заставили Кэтрин улыбнуться:

– Нет, мне бы хотелось попутешествовать. Я ведь почти нигдене бывала.

– Должно быть, вам было тяжело сидеть все эти годы каквзаперти.

– Не знаю, – промолвила Кэтрин. – Это давало мне ощущениесвободы. – Она слегка покраснела при виде изумленного лица собеседницы. –Наверное, это звучит глупо. Конечно, в чисто физическом смысле свободы у менябыло немного…

– Еще бы! – вставила миссис Харрисон, припоминая, что Кэтринредко располагала такой полезной вещью, как выходной день.

– Но, будучи занятой физически, чувствуешь себя свободнойдуховно. Это прекрасное ощущение.

Миссис Харрисон покачала головой:

– Что-то не пойму вас.

– Поняли бы, оказавшись на моем месте. Тем не менее мнехочется перемен, хочется… ну, чтобы что-нибудь произошло. Нет, не со мной. Яимею в виду, что хотела бы находиться в центре интересных событий, дажеоставаясь наблюдателем. Ведь в Сент-Мэри-Мид почти ничего не происходит.

– Что верно, то верно, – охотно согласилась миссис Харрисон.

– Сначала я поеду в Лондон, – продолжала Кэтрин. – Мне нужноповидать адвокатов. А потом, пожалуй, отправлюсь за границу.

– Вот и отлично!

– Но, конечно, прежде всего…

– Да?

– Мне нужно обзавестись одеждой.

– Именно это я и сказала сегодня утром Артуру! –торжествующе воскликнула миссис Харрисон. – Знаете, Кэтрин, вы бы выгляделинастоящей красавицей, если бы немного постарались.

Мисс Грей рассмеялась.

– Не думаю, чтобы вам удалось сделать из меня красавицу, –вполне искренне отозвалась она. – Но, конечно, я бы с удовольствием носилахорошую, дорогую одежду. Простите, боюсь, что я слишком много говорю о себе.

Миссис Харрисон устремила на нее проницательный взгляд.

– Должно быть, вам это в новинку, – сухо заметила она.

Перед отъездом из деревни Кэтрин пошла проститься со староймисс Вайнер. Она была на два года старше миссис Харфилд, и ее мысли в основномбыли заняты тем, как ей удалось пережить покойную подругу.

– Вы бы никогда не подумали, что я переживу Эмму Харфилд,верно? – торжествующе осведомилась мисс Вайнер. – Мы с ней вместе учились вшколе. И вот теперь ее нет, а я жива! Кто бы мог подумать!

– Вы ведь всегда едите за ужином черный хлеб, не так ли? –машинально промолвила Кэтрин.

– Странно, что вы это помните, дорогая. Да, если бы ЭммаХарфилд каждый вечер съедала ломтик черного хлеба и принимала немногостимулирующего, она могла бы быть сейчас среди нас. – С триумфом кивнув, стараяледи внезапно вспомнила о событии в жизни гостьи. – Я слышала, вы унаследовалимного денег? Ну-ну! Не тратьте их попусту. Вы собираетесь в Лондонповеселиться? Отлично, только не думайте, что вы выйдете замуж, – это вам неудастся. Вы не из тех, которые привлекают мужчин. А кроме того, вы уже непервой молодости. Сколько вам лет?

– Тридцать три, – ответила Кэтрин.

– Это еще куда ни шло, – с сомнением произнесла мисс Вайнер.– Хотя, конечно, первую свежесть вы уже потеряли.