После Армана Жана, четвертого ребенка, в 1587 г. появилась Николь. Она вышла замуж за Юрбена де Майе, маркиза де Брезе, только в январе 1618 г., когда ей было уже за тридцать, и Арман Жан смог выделить ей в приданое 62 000 ливров. Еще 18 000 достались ей от Анри. Вкладом в этот брак со стороны задавленного долгами семейства Брезе было аристократическое древнее имя. Объявленные в 1617 г., еще до свадьбы, долги семейства Брезе составляли 107 000 ливров, но к 1630-м гг. Ришелье освободил Брезе от задолженности, превышающей 400 000 ливров.[29] Николь имела троих детей, из которых третья дочь, Клер Клемане, 11 февраля 1641 г. вышла замуж за будущего «Великого Конде», который вскоре после этого, на заключительном этапе Тридцатилетней войны, прославился как талантливый и энергичный военачальник.

Судя по всему, юный Арман Жан провел свое детство в парижском доме, который покинул, вероятно, только 12 мая 1588 г., когда парижане воздвигли знаменитые баррикады, чтобы прервать сообщение между группами наемников, расставленных королем. Когда Генрих III тайно ускакал из Парижа в Шартр 13 мая, а в октябре созвал Генеральные штаты в Блуа, главный прево по долгу службы должен был следовать за ним. Его жена и дети вернулись домой в Пуату, где вооруженные стычки и грабежи случались лишь время от времени. Арман Жан, таким образом, провел в Ришелье с матерью, братьями и сестрами два года, до тех пор пока его мать не смогла привезти семью обратно в Париж. Это произошло в 1594 или 1595 г., уже после убийства Генриха III, перехода отца Армана Жана на службу к Генриху Наваррскому и последующей его смерти. Возвращение в новый дом близ Лувра стало возможным благодаря возмещению 45 000 ливров за потерю прав, связанных с аббатством Сен-Урбен, и другим выполненным обязательствам Генриха IV.

Учеба Армана Жана началась в Пуату. Ее оплачивал Амадор де Ла Порт, сводный брат его матери.[30] Ришелье очень многим обязан был Амадору, который родился в 1567 г. и внезапно умер в 1644 г., и щедро вознаградил его в последующем. Освобожденный еще в 1583 г. от необходимости доказывать благородство своего происхождения при вступлении в Мальтийский орден, Амадор стал его великим приором в 1640 г., через одиннадцать лет после того, как этот пост освободился по смерти внебрачного сына Генриха IV, Александра де Вандома. Амадору суждено было также стать губернатором Анже, губернатором Гавра (обе эти должности в то время были весьма важными с политической точки зрения), членом морского совета (conseil de marine) и временно исполнять губернаторские обязанности Ришелье в Ла-Рошели и на островах Ре и Олерон. Похоже, Амадор, которого Ришелье назначил на посты, где ему нужен был надежный человек, удивительным образом избежал злобной критики, которой сам Ришелье и большинство его родственников постоянно подвергались на протяжении всех лет пребывания кардинала у власти.

Племянник Амадора, Шарль де Ла Порт, герцог де Ла Мейере, также извлек немалую выгоду из родства с Ришелье.[31] Родившись в 1602 г., он отрекся от веры гугенотов, для того чтобы стать écuyer у Ришелье в бытность того епископом Люсона.[32] В сентябре 1635 г. он занял пост командующего артиллерией. Ришелье также сделал его наместником Нормандии, губернатором Руана и временно исполняющим обязанности губернатора Нанта с правом на губернаторство, которым он мог воспользоваться еще до смерти Ришелье. Получив звание маршала Франции, он замещал Ришелье в должности губернатора Бретани, которую тот приобрел в 1637 г. Ришелье приходилось полагаться на своих родственников и использовать их для защиты и продвижения собственных интересов, однако в его заботе о карьере де Ла Портов, из которых Амадор был весьма почтенного возраста, а Ла Мейере — прискорбно некомпетентным генералом, был также и элемент благодарности.

Аното пишет в биографии Ришелье, что Арман Жан был отправлен в аббатство Сен-Флоран в Сомюре, в сорока километрах от Ришелье по прямой, и это означает, что он был помещен в пансион. Арман Жан был способным, хотя и болезненным мальчиком, подверженным приступам мигрени и лихорадки с самого раннего возраста. То, что его мать предпочла монастырскую школу частным урокам местного аббата, говорит только о ее желании дать сыну достойное образование, а не о том, что она предназначала его для церковной карьеры. Вполне вероятно, что Арман Жан оставался в Пуату с Альфонсом, который был тремя годами старше его, в то время как его семья возвратилась в Париж в 1594–1595 гг. Доходы же от Люсонского епископства, остававшегося за Жаком дю Плесси до его смерти в 1592 г., могли после этого направить на приведение в порядок фамильного поместья, хотя им, похоже, успешно управлял Анри.[33]

Анри, родившийся в 1580 г., стремился достичь официальной, законной независимости, и к 1595 г., по-видимому, уже на протяжении нескольких лет был пажом при дворе Генриха IV. Когда бы это ни произошло, его вхождение в состав королевской свиты стало возможным благодаря содействию влиятельных друзей его отца, а может, даже милости самого короля. Анри получил придворный чин (gentilhomme ordinaire) с жалованьем в 3000 ливров в год, затем стал командиром (mestre de camp) Пьемонтского полка, а с 1617 г. — генералом (maréchal de camp).

В середине 1598 г. он отказался от своих притязаний на наследование отцовского поместья и получил королевские грамоты, освобождавшие его из-под родительской опеки и дававшие ему право действовать от собственного имени, без посредничества взрослых, которое обычно требовалось до двадцатишестилетнего возраста. Это разрешение было зарегистрировано в Сомюрском сенешальстве (sénéchaussé) вопреки засвидетельствованному письменно возражению матери, которую Анри также вынудил в 1610 г. передать ему унаследованное поместье Шатонёф.[34] Как глава семьи, преуспевший в восстановлении ее благосостояния, он, по-видимому, хотел, чтобы все дела родственников находились под его контролем, но возможно также, что это была попытка законным способом не допускать мать до наследства Рошешуаров и таким образом оградить его от отцовских кредиторов.