способ как-то связаться с тобой. Посылать тебе волшебные письма или даже возвращаться в этот мир.

— Ой! — вдруг глаза Маши заблестели какой-то идеей, и она схватила подругу за руку, — а давай останемся в этой библиотеке навсегда? Если время за дверью стоит, то Жердже ведь не сможет прийти и забрать тебя, да?

Эти слова смутили Нору, и она отвела взгляд. Маша не прекращала смотреть на неё, только сильнее сжимая запястье. Девочке пришлось ответить:

— Я не знаю. Это… безумие. Однажды нам всё равно придётся выйти, ты ведь понимаешь? Что тогда будет?

— А мы не будем возвращаться, — шептался ответ, — будем здесь до самой смерти вместе.

— Это невозможно, когда-нибудь мы обязательно захотим вернуться.

— Нет, нет… Мы же будем вместе, понимаешь? — она немного помолчала и разочарованно опустила взгляд, — плохая идея, да?

— Да, наверно, — Нора посмотрела на Машу и нежно погладила её ладонь, надеясь этим немного её подбодрить. Она прекрасно понимала, что подруга переживает их будущее расставание намного сильнее.

Тут вернулась и Изобель с чашечками. Судя по её растерянному лицу, девушка заметила грустное настроение подружек, но не сказала ничего. Она села рядом, налила чай и заговорила.

Девочки, чуть взбодрившись, стали задавать вопросы Изобель, а та старалась им отвечать. Со временем все трое почувствовали, что находятся в дружественной обстановке, а чай, Солнце и фонтанный шум только поддерживали эту тёплую атмосферу. А спрашивали Нора и Маша о том, что их волновало больше всего: смогут ли они связаться? Изобель мало чего знала про связь между мирами, но рассказала, что мосты между ними открываются только в определённых местах и с определённым интервалом, и что Жердже унёс Нору через случайно попавшийся мост. Неподалёку от города, где она родилась, есть несколько таких мест, но именно тот мост, что вёл в земной мир, оказался открытым в нужный момент. Маша, положив голову на плечо подруги, даже предположила, что это, видимо, сама судьба решила свести их вместе.

За какие-то полчаса девочки напились чаю и узнали всё, что хотели знать, поэтому скоро решили возвращаться в школу. Попрощавшись с Изобель, они спустились вниз, обсуждая то, что узнали. Они понимали, что шанс встретиться вновь есть, и благодаря этому настроение Маши снова оказалось на высоте.

Закрыв дверь, девочки вышли из дамской комнаты. Маша позвала Пашу, вечно расслабленного высокого шатена, из соседнего туалета, и они уже были готовы разойтись, как увидели надвигающегося в их сторону учителя английского из машиной группы. Он выглядел сердитым, и все трое сразу поняли, что что-то сейчас произойдёт нехорошее.

— Мария, Элеонора, Павел, в кабинет директора! — скомандовал учитель. Сейчас он не похож на того, кто станет слушать какие-то оправдания и, тем более, претензии, но Маша сходу стала протестовать:

— Почему? Мы ничего не сделали! Медпункт был закрыт, поэтому…

— Вот это лежало у вас на парте, — Владимир Александрович показал бутылочку с бутафорской кровью, — а Павел уже попадался за курением в туалете во время уроков. Мои выводы очевидны, дети.

В общем-то, звучит логично, поэтому девочке не нашлось чем оправдаться. А Нора хотела было спросить, почему её тоже в этом подозревают, но разъяснение пришло к ней само: они с Машей всегда вместе и такое совпадение, что они именно в этот момент случайно встретились, почти невозможно. Троица была вынуждена идти с учителем к директору. Паша явно нервничал, а Маша с Норой знали, что они не сделали ничего запрещённого школой, поэтому не сильно беспокоились. Нора прокручивала в голове мысль, что её подружка очень зря связалась с Пашей, да и вообще он не из тех, с кем стоит водить дружбу.

— Почему не спрятала? — шёпотом спросил у Маши Паша.

— Спрятала. Положила в пенал, ты сам видел, — ответила девочка.

— Надо было в парту прятать или мне отдать, у тебя же пенал прозрачный.

— Ой! — Маша виновато посмотрела на паренька. Он снисходительно вздохнул:

— Ладно, я сам виноват, что не забрал.

— Да какая уже разница кто виноват? — вмешалась Нора. — Что сделано — то сделано. Нам ничего не будет, если не докажут, что мы что-то натворили.

— Ну да, ну да, — скептически произнёс Паша, — одного моего некурящего друга однажды вот так же обвинили и заставили проходить тест, когда он стал всё отрицать. Доброе имя отмыл, но пришлось потаскаться со всякими анализами. Легче было бы признаться в том, чего не делал, и не мучиться.

— Но в нашей стране нельзя заставить человека делать тест без его согласия или согласия родителей, — с подозрением заметила Маша, — и вообще, мы же не в армии, чтобы так строго с нами…

— Вот родители и дали согласие.

В кабинете детей усадили перед директорским столом и приказали подождать, пока вернётся сам хозяин школы, за которым пошёл Владимир Александрович.

— А как давно это было? — спросила Маша, вернувшись к Пашиной истории про его друга.

— В середине прошлого года, а что?

— Так, может, новый директор не будет требовать тест? — предположила девочка, — он, вроде, адекватный.

Как раз под конец прошлого года в школе сменилось руководство. Тогда были организованы настоящие выборы: дети и учителя голосовали за одного из предложенных кандидатов в директора, и общий выбор пал на молодого преподавателя математики Дениса Евгеньевича. К сожалению, он не ведёт математику в классе наших горе-прогульщиков, но говорят, что он в меру лоялен и интересно ведёт уроки. Вот на его лояльность и понадеялась Маша.

— Может он-то и не будет, — скептически, но согласился Паша, — а вот Владимир Александрович может надавить на него.

— Да ну, Владимир Александрович не похож на того, кто будет давить на молодого директора.

— А мне он всегда казался каким-то истеричным, — призналась Нора.

— Нет, он, в общем-то, нормальный, — возразил Паша, — но слегка…

В кабинет вошёл директор, а за ним — Владимир Александрович, поэтому Паша был вынужден отложить свои суждения насчёт англичанина на потом.

— Так, дети, — произнёс запыхавшийся директор, который явно торопился на эту встречу, — что случилось?

— Они… — начал было говорить Владимир Александрович, но Денис Евгеньевич его перебил:

— Я спрашивал их. Присядьте пока.

Учителю явно не понравилось это, но ему пришлось повиноваться. А дети совсем не ожидали, что их спросят прежде, чем Владимир Александрович обвинит их во всех грехах, и вся троица пару секунд не знала, что и сказать. Паша начал рассказывать свежую легенду:

— На уроке Маше стало плохо, но Владимир Александрович не отпустил её в туалет, и я предложил ей сделать вид, что у неё пошла кровь. Вот, дал для этого бутафорию.

— Всё так? — спросил Денис Евгеньевич у Маши,