унимались. На ватных ногах Нора поднялась с кровати и дошла до ванной — холодная вода помогла успокоиться. Обессилившая, она присела на край ванны и пару минут стеклянно смотрела в пол. Замёрзла, вернулась в кровать, но не легла. Укуталась одеялом, обняла насквозь промокшую подушку и стала прокручивать образы из снов в голове, но они вновь стали насылать тревогу, которую Нора постаралась унять. Всё хорошо, это всего лишь сны. Только лишь сны.

В таком подавленном состоянии Жердже и застал дочку, когда пришёл будить её. Он сразу понял, что ей приснилось что-то плохое, и обязан был спросить об этом. Он сел рядом с ней на кровати и приобнял за плечи.

— Что тебе приснилось? — спросил он. Девочка прильнула к отцовской груди.

— Два парня. Они оба… — Нора почувствовала, что ей тяжело говорить, — …стали монстрами. Одного… я убила. А второй… не знаю, что с ним. Я умерла.

— Ты запомнила, как они выглядели?

— Первый… не знаю, у него были тёмные волосы. А второй был в ярости… там был какой-то дым… И у него были белые волосы, кажется…

— Этого не должно быть, — вздохнув, заключил Жердже.

— О чём ты?

— Ты не должна видеть сны с беловолосым мальчиком, — объяснил отец, стирая с её лица слёзы, — то, что ты видела, произошло очень давно, за много полных реинкарнаций до тебя.

Нора ничего не ответила: просто не знала, что на это говорить. Посидев ещё с минуту, Жердже отправился готовить их последний земной завтрак. Пока яичница жарилась, он поставил на прикроватную тумбочку Норе стакан воды:

— Попей, станет легче.

За завтраком девочке уже было лучше, но она всё ещё не до конца отошла от своих кошмаров. После они стали собираться. Нора хотела сама выбрать себе одежду, но вмешался Жердже. Любимые джинсы заменила юбка по колено, а симпатичный хвостик — красивая укладка, с которой девочке пришлось провозиться несколько минут. Но зато он хотя бы позволил ей надеть её прекрасный тёмно-красный свитер. Нора понимала отца: он возвращает её туда, где она не была много лет, к её настоящей семье. Всё должно быть идеально. Однако свои празднично уложенные светлые волосы она всё-таки собрала резинкой, оставив для красоты пару завитых прядей спереди, потому что это уже был перебор нарядности.

Наконец Нора и Жердже были готовы. Девочка понимала, что она больше никогда не вернётся в эту квартирку, и она никак не могла перестать ходить и «прощаться» с родным домом, но у Жердже был чёткий план по поводу того, во сколько выходить, поэтому он постоянно поторапливал дочь. Надев пальто, чёрные кроссовки и рюкзак, в который она сложила самые важные вещи, Нора вышла вместе с отцом на улицу, к такси, — свою собственную машину они не могли оставить посреди дороги, она была сдана на хранение на парковку.

Такси ещё не подъехало, поэтому им пришлось встать под зонтом у подъезда. Это был не дождь, нет, а настоящий ливень, быстро увеличивающий лужи. Нора смотрела в свой телефон, который не решилась оставить в этом мире, ожидая сообщения от Маши. Подруга была в сети пару минут назад, но так и не ответила на написанное ещё два часа назад сообщения. Впрочем, время уже девять, она должна быть на уроке.

Должна, однако сквозь шум небесной воды Нора услышала голос:

— Вы ещё не уехали! — без шапки и зонта, с тяжелым и точь-в-точь похожим на норин рюкзаком к ним бежала Маша. Сходу она поймала подругу в объятия, уткнувшись ей в плечо.

— Что ты здесь делаешь? — шепотом спросила Нора, обнимая её в ответ.

— Пожалуйста, Жердже, — заговорила девочка, всхлипывая, — возьмите меня с собой!

Жердже, чуть подвинув зонт в сторону своей дочери и её лучшей подруги, ответил:

— Это невозможно.

Маша затряслась, только крепче сжав Нору. Та сама уже не могла сдерживать слёзы, чувствуя тепло тела своего ближайшего человека, которого не увидит ещё целую вечность. Если вообще когда-нибудь увидит.

— Тогда… — обрывисто говорила черноволосая девочка, — тогда останьтесь здесь… пожалуйста.

— Нет, — твёрдо сказал мужчина, — Элеонору ждут её родные.

К подъезду подъехало такси, но он не спешил разнимать плачущих подруг.

— Всё будет хорошо, — шептала то ли самой себе, то ли Маше Нора, — я вернусь, и мы снова будем рядом.

— Не забывай меня, пожалуйста, — обрывисто и отчаянно просила та, — а лучше вообще не оставляй… что тут со мной станет?..

— Всё будет хорошо, — это уже звучало как мантра, — всё обязательно будет хорошо. Я принесу тебе много-много всего из того мира и много-много расскажу, только дождись меня здесь.

— Не могу…

— Всё будет хорошо.

— Нет, не будет. Забери меня с собой, я боюсь…

— Что скажут мои родные? Мне нужно сначала узнать всё.

— Тогда можно я уйду с тобой, когда ты вернёшься? — Маша оторвалась от плеча Норы и посмотрела ей в глаза.

— Да. Я всё устрою, и мы уйдём вместе, — слишком уверенно для таких обещаний ответила та, — только не забудь меня и дождись.

— Обещаешь?

— Да.

Маша слабо улыбнулась.

— Нора, нам уже пора, — напомнил о себе Жердже. Маша нехотя отпустила Нору, но она сама решила обняться в последний раз. Не сказав ни слова, девочки разошлись после объятий, и отец с дочерью сели в машину. Водитель тут же нажал на газ, и Маша стала медленно уплывать назад.

— Ты всё-таки сказала ей, да? — отец вздохнул, глядя на Нору. — Я так и знал, что ты это сделаешь.

— Прости, — единственное, что сказала девочка, но он не стал укорять её.

Нора долго меланхолично смотрела в окно, чувствуя, как её прежняя жизнь неумолимо уезжает куда-то в прошлое вместе с окраинными новостройками, плавно перетёкшими в лес. Добравшись до места на машине, Жердже завёл девочку в самую чащу и вывел на какую-то полянку. Одолжив её часы, он стал изучать определённое место и через минуту сделал вывод, что мост или ещё не открылся, или уже закрылся. Даже при вероятности второго варианта, Жердже решил, что они будут ждать и даже, если придётся, поставят палатку и останутся до следующего утра. Он принёс из библиотеки два стула, чтобы они не сидели на сырой земле, и термос с бутербродами.

Нора ещё в машине думала о том, чтобы написать Маше прощальное сообщение, но промедлила, поэтому решила сделать это теперь, пока они ждут открытия моста. Набрав текст, девочка хотела его отправить, однако связь в лесу абсолютно отсутствовала.

— Ты всё-таки взяла телефон? — вздохнул Жердже.

— Тут все мои фотографии и… вся моя жизнь, — грустно ответила девочка.

— Ну что ж,