А может быть, Кирина подруга и в самом делепогибла случайно? Например, сорвалась с тропы. На Карадаге ого-го какие обрывы!Фридунский ведь не описывал, как именно была убита Алка. Может быть, не решилсяуглубляться в такой жуткий предмет? Или говорил об этом, когда Кира уже была вотключке?.. Но если Алка и правда стала жертвой трагической случайности, кудаже смотрел этот поганый кавалер, какой бы масти он ни был? Джип, что ли,чинил?! А кто в этом случае пошалил рядом с крымскими милициями? Кира-то каквписывается в карадагскую трагедию – вернее не сама она, а все те черные тучи,которые вдруг заклубились над ее головой?..

Кира так и подскочила: показалось, над самымухом возмущенно взревел мотором автомобиль. Нет, это дверь открывается… точнееговоря, скрежещет, отодвигаясь, решетка «обезьянника».

«Дывысь – Мыкола!» – невольно вспомнила онаслоган сегодняшнего дня. И не один явился – с новой жертвой.

«А она-то кого прикончила?» – с холоднымлюбопытством подумала Кира, озирая ладненькую брюнетку в бесподобно сидящихджинсах, и чувство некоторого дискомфорта, какое всегда испытывает женщинавысокая в обществе женщины невысокой, с привычной тоской угнездилось в ее душе.

Вновь прибывшая оглядела компанию смеющимисяглазами и сказала:

– Привет!

– Во, гляньте, какая класснаясоседка, – отрекомендовал новенькую Мыкола, оглядывая содержимое«обезьянника». – До утречка к вам на посиделки. Вы уж, будьте ласковы, всеей живенько обскажите про наши порядки, только… – погрозил онкулачищем. – Только будьте хорошими девочками, лады?

«Юбчоночка» и цыганка дружно кивнули. Мыколаисподлобья глянул на замершую в углу нар Киру, но ничего не сказал и вновьпотянул решетку «обезьянника».

– Эй, Мыкола! – кинулась к нему«юбчоночка». – Мы же с тобой сговорились! Ты куда?

– Погодь, кралечка! – донесся изкоридора сытый смешок. – Погодь. Сейчас всего десять часов – еще успеемнакохаться.

«Десять часов!» – ужаснулась Кира. То естьминовало пять часов ее непрерывного кошмара. Уже, считай, ночь. И сколько этоеще продлится – неведомо. Теоретически – как минимум до понедельника. Пока незакрутится проржавевший милицейский маховичок. Нет, еще сутки понадобятсяИгорю, чтобы добраться сюда, – то есть, считай, на трое суток надонабраться терпения. Стиснуть зубы, сжать кулаки. Ничего страшного: люди по тригода сидят и по тридцать три, уж трое-то суток можно потерпеть!

Кошмар. Трое суток… Вечность!

Она обхватила плечи ладонями: вдруг прохватилоознобом.

– Да, здесь у вас не жарко, –констатировала новенькая, заметив ее движение. – А на улице такая ночь –диво! Луна светит как сумасшедшая, все в серебре.

– Кра-си-во говоришь! – восхитилась«юбчоночка». – В Доме творчества писателей промышляешь?

– Нет, я там отдыхаю, – ответилановенькая. – По путевке.

– Какие люди! – еще пуще восхитилась«юбчоночка». – И без охраны!

– Отчего же? – усмехнуласьбрюнетка. – Очень даже под охраной!

– Это точно! – жизнерадостносогласилась «юбчоночка». – А почему? За что, вернее?

– А… на спор! – Незнакомка тряхнулаголовой: задорно взлетели цвета воронова крыла гладкие пряди. – Я тут наэкскурсии.

«Юбчоночка» переглянулась с цыганкой, потомобе взглянули на Киру, но и в ее глазах не нашли понимания.

– Подсадная, что ль? – с вкрадчивойугрозой осведомилась «юбчоночка», упирая руки в боки и делая шажоквперед. – А подсадным, знаешь, что делают?

– Девочки, не надо ля-ля! –выставила вперед ладони черноволосая, и ни тени испуга не промелькнуло наточеных чертах ее лица. – Все абсолютно объяснимо. Меня, между прочим,Саша зовут, я писательница: детективы пишу. И мне для новой книжки нужен взглядизнутри на вот такой курортный экзотический «обезьянник» – реальные, конкретныедетали. Вас тут, конечно, маловато, но Мыкола обещал, что завтра ещепару-тройку интересных девочек мне сюда подбросит.

– Обещал? – невинно спросила«юбчоночка». – А чего это он такой добренький, гад, сделался? Не черезтебя ли, давалка, он меня отставил, а? Не ты ли ему дала и охоту отшибла?

– Я ему, конечно, дала, –усмехнулась Саша-детективщица. – Но не то, что ты думаешь. Моя экскурсияобошлась мне в сто баксов – за сутки. Если захочу «отсидеть» еще, – онахихикнула, – придется выложить вторую сотенку.

– Ой, доча, ну что ты так деньгамисоришь! – всполошилась цыганка. – Позолоти-ка лучше мне ручку – ятебе на судьбу погадаю, всю правду скажу!

– Потом, ладно? – лучезарноулыбнулась Саша. – Я сначала вон с девушкой пообщаюсь, а то вернетсяМыкола – и у меня клевый сюжет из-под носу уведет. Пошли поговорим?

Улыбнувшись «юбчоночке», она шагнула к пустымнарам. Та последовала за ней как зачарованная. Пока Саша доставала измногокарманной жилетки блокнот и карандаш, «юбчоночка» торопливо охорашивалась,как будто ей предстояли съемки на телевидении.

– А у тебя как фамилия? – спросилаона с придыханием. – Маринина, да?

– Ну почему сразу Маринина?! –вспылила Саша. – Как детективщица, так, значит, только Маринина? Если тебетак интересно, фамилия моя Исаева. Но кто здесь у кого берет интервью?

– Правда что, – кивнула «юбчоночка». –А ну, глянь на бамбер – надо время засечь, сколько еще Мыкола меня будет тутдержать!

«Не бамбер, а бампер!» – машинально подумалаКира, но Саша спокойно взглянула на часы:

– Время пошло.

«Юбчоночка» сложила руки на острых голыхколенях и затараторила:

– Значит, так. Академия тут клевая, всмысле – «обезьянник», а вот раньше в старую каталажку пихали – спасу нет,какая параша! Правда что – параша прямо там была, дырка в полу – и все.Вонища!.. Потолки низкие, балдой все время бьешься. Бурдолагой какой-тохарчили. Один бобер врезал дуба от той гробиловки… а может, менты замочили еготехнически, кто знает! Однако и там девкам штатным можно было жить не тужить,если с тутошними амбалами кантоваться…

– Как ты с Мыколой? – уточнила Саша,строчившая в блокноте с таким видом, словно отлично понимала несусветную феню,на которой вдруг начала ботать «юбчоночка».