Коктебельцы за восемь, почитай, лет жизни внезалежной и вильной Украине привыкли, что почти каждый вечер свет в поселкевырубают. И хоть графу Монте-Кристо, по его собственному признанию,потребовалось почти четырнадцать лет, чтобы сделаться никталопом, бывшиесоветские люди всегда готовы были догнать и перегнать проклятых империалистов!Все прекрасно ориентировались в темноте. Вдобавок баба Нонна знала собственныйдом как свои пять пальцев.

Босые ноги бойко прошлепали по кухне, потомскрипнула дверь в сени, потом раздалось еще два шлепка, а затем – грохот,означавший, что баба Нонна угодила прямиком в расставленную Кирой ловушку.Мудрецы и экономные хозяйки учат нас обходиться подручными средствами. Поэтомуловушкой для бабы Нонны послужил ее же собственный погреб.

Кира хладнокровно прислушалась к возне своейжертвы. Ничего, в подпол свалиться – это вам не с обрыва лететь.Шевелится, – значит, жива. Теперь следовало нейтрализовать попытки бабыНонны взывать о помощи. Если она заорет… голос у нее, как пароходная сирена!

Кира неслышно приблизилась к темному квадрату(подружка-луна очень своевременно заглянула в окошко, подсветив, куда идти,чтобы не угодить в компанию к бабе Нонне) и испустила негромкий, ноглубоко-страдальческий стон.

Возня в погребе прекратилась.

– Кто тут? – послышался дрожащийбабы Ноннин голос, и Кира, застонав погромче, провыла так мученически, кактолько могла:

– Это я, Алла… Отдайте мое платье,баба-Нонна… Отдайте мое платье!

Этого было достаточно. Тяжелый звук подсказалКире, что баба Нонна в полнейшем грогги, так что тишина на какое-то времяобеспечена.

На всякий случай она прикрыла крышку погреба,да еще поставила сверху табурет: теперь, даже если баба Нонна очнется врекордные сроки и задумает выбраться, Кира будет предупреждена об опасности.

И вдруг она замерла, тяжело опираясь отабурет. Еще вчера в это же время… нет, еще сегодня, часа два назад, кто мог быпредставить себе доктора медицины Киру Москвину направо и налево размахивающейтабуретками и пистолетами, бьющей мужиков, запирающей старух в подполе – и,вообще, взявшей на себя роль Фемиды? Да она сама первая ужаснулась бы, если бымогла заглянуть в будущее и увидеть себя такой, как сейчас!

Откуда все это взялось? Почему?

«Господи, хоть бы она там ничего себе непереломала, в погребе! Господи, хоть бы этот придурок Мыкола остался жив!» –взмолилась Кира мысленно.

Да, все это ужасно, ужасно! Но что же ейоставалось делать?! И теперь не остается ничего, кроме как продолжать начатое.

Помолившись, чтобы небеса впредь были к нейдобрее и не вынуждали подчиняться обстоятельствам, тем более – таким пакостным,Кира выпрямилась и, сняв с плиты горячий чайник, быстро проникла в пристроечку,исполнявшую в бабе-Ноннином доме роль ванной комнаты. Ужасно хотелось встатьпод тугую, прохладную струю летнего душа во дворе, но это было слишком опасно,а поэтому Кира, налив в таз воды, кое-как смыла с себя следы своих разборок сглиной и полынью и, прихватив фонарь, направилась в комнату.

Здесь она первым делом наглухо завесила окно,устранив погубившую бабу Нонну оплошность, и остановилась, медленно водяфонарем из стороны в сторону.

Узкий луч выхватывал из тьмы разбросанныевещи, небрежно сваленные на полу книги – весь этот содом, учиненный алчнойбабой Нонной, и Кира ощущала, что слезы против воли подступают к глазам.

Как они чудно жили тут с Алкой! Каквеликолепно начинался отпуск! Как подруги хвалили себя за то, что пренебреглиосточертевшими загранками и снова приехали в любимый, ненаглядный Коктебель,где самое чистое, самое зеленое, самое прозрачное в мире море ластится кскалистым бокам исполинского зверя Карадага, который как прилег на этом берегусто тридцать пять миллионов лет тому назад, так и не нашел сил уйти!

И вот все, все уничтожено прихотью какого-топодонка, который убил Алку. А Киру…

«За что? – подумала она вотчаянии. – Что мы ему сделали?!»

Да, это не простое стечение обстоятельств. Этокакой-то человек… Может быть, группа людей. Да уж, не меньше двух. Нет, дажетрех: двое «работали» в автобусе, а третий… третий расправлялся с Алкой.

Кира сердито смахнула слезу. Бесполезно сейчасломать голову в догадках! Кто бы ни был этот человек (люди?), он уверен, чтообезвредил Киру – хотя бы на время. Хотя бы до понедельника. Что хочет онсделать за эти два дня? Что должен успеть? Неведомо. В одном Кира почти несомневалась: это как-то связано с ее работой. Потому что не было ничего другогов мире, из-за чего ее стоило бы «обезвреживать» и лишать общения с миром. Есликонечная цель всех этих «приколов» была именно такова, Алка, очевидно, что-тоузнала о злоумышленниках – что-то очень серьезное! – и… Значит, дело тожесерьезное. Настолько, что неизвестный враг не побоялся обагрить руки в крови:цель, похоже, оправдывала средства. И хотя Кира не сомневалась: никто, кроменее (да, теперь только кроме нее!), не найдет доступа к новым разработкам,которые, по щедрому определению министерского куратора, являются национальнымдостоянием, – все же она хотела сейчас одного: как можно скорее оказатьсяв Нижнем!

Похотливый Мыкола, сам того не зная, оказал ейнемалую услугу: благодаря его жеребячеству Кира оказалась на свободе. Неведомыйпротивник об этом едва ли осведомлен – если только у него нет прямой связи скоктебельскими ментами. Нет, лучше надеяться, что ее враг убежден, будто онавсе еще в узилище. Ну и на здоровье. Хотя бы его можно пока не опасаться –только милиции. Но с Киры за глаза хватит и этого!

Размышляя, она торопливо переодевалась.Длинная юбка-распашонка с завязкой на боку, удобная и легкая. Майка, босоножки.В тканый рюкзачок сунула косметичку с ключами, пудреницей и помадой, двоечистых трусиков, кофту. В эту кофту был бережно завернут трофейный «макаров».Сначала Кира хотела оставить его, чтобы не отягощать себя ни физически, ниморально, а потом рассудила: глупо разбрасываться тем, что судьба сама в рукисует. Зачем-то ведь выронил Мыкола этот пистолет! Не затем ли, чтобы онсослужил службу беглянке?