КРЫМСКОЕ ХАНСТВО

В XIII в., в начале татаро-монгольского нашествия на Русь, татары заняли Крым. Крымское ханство было образовано в 1441 г. На протяжении нескольких столетий его земли не ограничивались современным Крымом, а занимали обширные территории на север, восток и запад от Черного моря. Поначалу ханство было союзником, но не прямым вассалом Османской империи. В 1475 г. хан Менгли-Гирей объявил о своей верности султану: «Мы враг твоего врага, друг твоего друга»[59]. Татары не только охраняли границы империи вдоль северного побережья Черного моря; из своей практически неприступной крепости, Крыма, их многочисленное конное войско совершало набеги на соседние земли, например на Великое княжество Литовское. Татары представляли серьезную угрозу и для Московского княжества, которое располагалось к северу и северо-востоку от Литвы, — эту угрозу требовалось устранить, а земли татар взять под контроль.

Жестокие набеги крымских всадников, сеявших смерть и разрушение, вызывали ужас у жителей Московской Руси, и этот страх сохранялся вплоть до эпохи Екатерины Великой. Татарами пугали маленьких детей, а «юг считался источником опасности, ужаса и смерти»[60]. Отношение к татарам — наследникам Золотой Орды — определялось не только жаждой мести, но и религией. После падения Константинополя Москва стала «столицей православной церкви, а ее князья — наследниками византийских цезарей». Иван III (1462–1505), который в 1472 г. женился на Софии (Зое), племяннице Константина XI, последнего императора Восточной Римской империи, «посвятил свое княжение избавлению России от ослабевавшего ига» татар, которые исповедовали ислам[61]. Он стремился распространить власть Московского княжества на юг, и этой же линии придерживались его наследники, сталкивавшиеся с постоянной угрозой со стороны татар.

С XVI по XVIII в. в истории России было несколько крупных татарских набегов и военных экспедиций возмездия. У этих кампаний имелись самые разные дипломатические, политические, экономические и военные причины. Крымские татары разграбили Киев, принадлежавший Великому княжеству Литовскому, в 1483 г. и еще раз в 1515 г., а в 1521 г. они дошли до самой Москвы, в полутора тысячах километров к северу от Крыма. Таков был диапазон действий быстрого татарского войска. Тем не менее демонстрация военной силы была отнюдь не односторонней. В XVI в. неуклонное продвижение Московского княжества на юго-восток, к Кавказу и Каспийскому морю, и на юг, к Крыму и Черному морю, вызвало яростную реакцию крымцев. Хан Девлет-Гирей не смирился с захватом русскими Казани в 1552 г. и Астрахани в 1556 г., что уменьшало сферу влияния Крымского ханства. А появление войска московского князя Ивана IV Грозного на Перекопе в 1554 г. напрямую угрожало безопасности татар.

В 1558 г. ханство предприняло крупное контрнаступление против Москвы. Татар ждал решительный отпор, и русское войско снова достигло Крымского полуострова в 1559 и 1560 гг., но не смогло его завоевать. Однако даже такой ограниченный успех оказался временным: Крым в эту эпоху был недосягаем для Москвы[62]. В 1571 г., воспользовавшись внутренней неразберихой, которая была вызвана опричниной Ивана Грозного — кампанией террора против усиливающейся боярской аристократии, крымские татары под предводительством хана Девлет-Гирея совершили набег на земли Москвы. В этот раз долгий рейд на север привел татар к стенам мощной московской крепости Кремля. Не сумев взять Кремль, они сожгли «большую часть города, и оставили Московское государство, разорив обширные территории, захватив богатую добычу и сто тысяч пленников». Но несчастья русских на этом не закончились: «к ужасу татарского набега прибавились голод и болезни»[63]. Со смертью и разрушениями, которые несли с собой татары, жители Московского государства были знакомы еще со времен нашествия Чингисхана. В 1238 г. жестокие монгольские орды хана Батыя сокрушили отряды русских князей и смерчем прошлись по русским землям, сжигая города и деревни, убивая или угоняя в плен население, не оставляя в живых «ни кошки, ни собаки»[64].

Немецкий искатель приключений Генрих фон Штаден, ставший одним из опричников Ивана Грозного (это была его тайная полиция и личная гвардия), так описывал природу татарской угрозы, постоянно нависавшей над Московским княжеством:

Крымские татары — при поддержке турок или в их интересах — так и не смогли завоевать ни Великое княжество Литовское, ни Московию, однако их набеги на северных соседей не прекращались весь конец XVI и начало XVII в. Сменявшие друг друга московские цари, в свою очередь, вкладывали средства в оборонительные рубежи для защиты южных границ, которые все равно не могли сдержать многочисленные рейды. Такие набеги еще больше усиливали неприязнь к крымским татарам и приближали день расплаты. Жители Московии, считавшие, что исповедовавшие ислам татары захватили исконные славянские — русские — земли, ждали подходящего случая, чтобы сбросить давнего врага в Черное море. Однако мечта получить беспрепятственный доступ к его теплым водам осуществилась только через сто лет. Фундаментальные разногласия делали почти невозможным установление мира и спокойствия в этом нестабильном регионе, за который шли постоянные споры.

Войско крымского ханства занималось не только набегами. Татарам приходилось отражать рейды не менее агрессивного и дерзкого врага, который наносил удары через малонаселенные приграничные земли Южной Украины. Этим постоянным противником была грозная Запорожская Сечь днепровских казаков, которая базировалась на острове «за порогами» Днепра (на месте современного города Запорожье). Как и другие группы казаков, в том числе живших восточнее, на реке Дон, Запорожская Сечь представляла собой независимое и сплоченное военизированное сообщество, во многих отношениях похожее на древнегреческую Спарту. Слово «казак» имеет тюркское происхождение и первоначально означало вольного кочевника, свободного человека — именно такими были традиции и наклонности этих людей. С XVI по XVIII в. Запорожская Сечь попеременно воевала с литовцами и поляками, с украинцами, турками и татарами, заключая одни союзы и разрывая другие. Как остроумно выразился историк Норман Дэвис, в этих диких пограничных землях казаки и татары представляли собой «европейских ковбоев и индейцев»[66].