По мере того как во второй половине XVIII в. власть и влияние Российского государства распространялись дальше на юг, казаки превращались в препятствие для развития новых областей империи, Новороссии[67]. В 1773 г. многие группы казаков опрометчиво поддержали казацко-крестьянское восстание Емельяна Пугачева против Екатерины II. В июне 1775 г. русские войска по приказу князя Григория Потемкина окружили Запорожскую Сечь, угрожая уничтожить ее. Перед лицом многократно превосходящих сил противника казаки предпочли капитулировать. Но удача не отвернулась от них. Потемкин, который испытывал «страсть к казакам», осознал военный потенциал этой иррегулярной легкой кавалерии. Тактика, темперамент и традиции делали их идеально подходящими для патрулирования удаленных пограничных регионов, и вскоре казаки стали самыми эффективными и верными войсками, подчинявшимися империи[68].

С XV в. крымские татары направлялись на север, на земли сначала Московского, а затем и Русского государства за добычей. Они поставляли в Османскую империю чрезвычайно ценный товар — сильных и, как правило, белокурых рабов. По одной из оценок, с юга России — современной Украины — в 1601–1655 гг. было угнано более 150 тысяч мужчин, женщин и детей «на константинопольские невольничьи рынки и галеры»[69]. Те, кому посчастливилось избежать такой жестокой судьбы, могли быть освобождены за выкуп. Варварская практика татар образно называлась «собирать урожай в степи». Казалось, их цинизму и жестокости нет предела. Например, в 1662 г. крымские татары захватили город Путивль на северо-востоке современной Украины и «увели в рабство все двадцать тысяч его жителей»[70]. Однако это нападение было одним из последних больших набегов, поскольку в период с 1635 по 1653 г. русские без устали укрепляли новые защитные рубежи, чтобы помешать таким дерзким набегам крымцев[71].

РУССКИЕ ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ В КРЫМ

В конце XVII в. регентша царевна Софья (единокровная сестра Петра I), а впоследствии и сам юный царь пытались избавить Россию от крымской угрозы и добиться восстановления национальной гордости как наступательными, так и оборонительными средствами. Устранение этой незаживающей раны было их первейшей целью. Однако на такой выбор российских правителей повлияли и более широкие геополитические соображения. Конфликт с крымцами не был мелким приграничным спором или абстрактным религиозным противостоянием. Причины лежали гораздо глубже, и они привели к столкновению империй и бесконечным войнам на протяжении более двух столетий, где Севастополь играл чрезвычайно важную роль как крупная морская база России на юге.

Московия, а затем и Российская империя устремляла свой взор не только на юг: агрессивные наступательные действия ставили целью как защиту границ, так и экономическое развитие, а также завоевание международного влияния и престижа. Для этого приходилось воевать с одними соседями или близлежащими странами (такими, как Швеция и Османская империя) и заключать союзы с другими (например, Польшей и Австрией), формируя временные коалиции согласно политической целесообразности. С конца XV в. главная угроза для христианских государств Восточной и Центральной Европы исходила из Стамбула. Османская экспансия достигла наивысшей точки во время неудачной осады Вены в 1683 г., когда крымские татары сражались на стороне султана. Польша и Австрия выдержали натиск, а затем отразили угрозу, отбросив турецкие войска в низовья Дуная. Для продолжения войны эти государства обратились за помощью к России. За обещание помощи щедро заплатили. В 1686 г. фаворит царевны Софьи князь Василий Васильевич Голицын (1643–1714) воспользовался благоприятной ситуацией и заключил «вечный мир» с Польшей. Согласно договору Киев официально переходил к России за 146 тысяч рублей (фактически город принадлежал Москве с Андрусовского перемирия 1667 г.). Взамен русские обязались объявить войну Османской империи и атаковать ее вассала — Крымское ханство[72]. Этот союз подготовил почву для первого в том столетии большого похода России на Крым; оба похода В. В. Голицына выявили слабость московской армии.

Голицын был искусным дипломатом, но его попытка победить крымцев в бою закончилась провалом. Этот талантливый государственный деятель, но слабый полководец возглавлял две неудачные экспедиции против Крымского ханства, в 1687 и 1689 гг. Во время первой из них он повел свою армию через просторы южной степи к Перекопу. Военная кампания Голицына обернулась катастрофой — результатом стали «тяжелые потери и поражение, поскольку недостаток воды и огромные расстояния истощили войско, а татары подожгли траву»[73]. Русские двигались по летней жаре без достаточных запасов продовольствия и фуража; все их лошади и быки пали, тогда как в распоряжении татар имелись безопасные пастбища. Многие русские военачальники, как впоследствии французские и немецкие, подвергали себя опасности, игнорируя вопросы снабжения продовольствием и логистики, чрезвычайно важные при продвижении через обширные и враждебные удаленные территории. История никогда в точности не повторяется, однако военачальники и их политические руководители независимо от национальности или эпохи, похоже, склонны игнорировать уроки прежних войн. По-настоящему великие полководцы, такие как Мальборо, Фридрих Великий и Суворов, не только знали историю, но и умели приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам и учиться на своих ошибках. И естественно, им сопутствовала удача, отвернувшаяся от Голицына и многих других.