Двое новичков в их мире таращились на него, переводя взгляды с лица на пистолет. Ник заглянул брату в глаза, убрал меч в ножны и побрел к незваным гостям. При его приближении Джеми вздрогнул.

— Прошу прощения, — произнес Ник, чуть не рыча, — но мы только что получили дурное известие.

Мэй не отступила. В других обстоятельствах Ник приятно удивился бы, но сейчас он думал только о том, как бы стереть с лица Алана эту мину и увести его подальше от любопытных глаз, и упрямство Мэй его попросту взбесило.

— Кто такой Черный Артур?

— Не твое дело! — огрызнулся Ник.

— Нет, мое, — отрезала Мэй. — Похоже, он тот, от кого вы бежите. А кто поможет Джеми, когда вас не будет?

На имени брата ее голос дрогнул, отчего Алан, добрая душа, конечно же, встрепенулся. Его лицо все еще было жуткого пепельного оттенка, но теперь он больше походил на себя.

— Мэй, — сказал Алан прежним, участливым тоном. — Я же тебе говорил. Мы не в силах ему помочь. Прости.

Мэй снова удивила Ника. Вместо того, чтобы исторгнуть яростную тираду, она мгновение унимала дрожь в губах. «Сейчас расплачется», — подумал Ник.

— Тогда я с ним поменяюсь, — глухо произнесла она. — Если возможно. Есть способ?

Джеми тоже выкинул фокус — прикрикнул на сестру командным тоном:

— Я тебе не дам!

— Уймитесь, — сказал им Ник. — Такого способа нет.

Ему отчаянно хотелось уехать, оставить позади Эксетер и всех его жителей.

— Если бы я мог помочь, — сокрушенно выдохнул Алан, как прошлой ночью, — клянусь, я бы это сделал.

Мэй прищурилась, напомнив Нику хватких уличных торговок.

— Вы, кажется, собирались на Ярмарку Гоблинов за помощью. Разве мы не можем поехать с вами?

— Нет, — отрезал Ник.

— Вряд ли кто-нибудь там вам поможет, — неохотно добавил Алан.

Мэй почувствовала слабину и принялась давить.

— Вряд ли — значит, шансы есть? Ну, пожалуйста, Алан! Возьми нас!

Повисла долгая пауза, во время которой Мэй смотрела на Алана, а Ник — на собственные стиснутые кулаки.

— Ладно, — тихо согласился Алан. — Я… — В его деловой тон закралась смущенная нотка. — Если ты дашь мне свой номер, я смогу… я тебе позвоню. Как только выясню, где пройдет Ярмарка в этом месяце.

В сравнении с демонской меткой, ранним переездом и угрозами колдунов, на неловкие ухаживания Алана за очередной девчонкой можно было бы закрыть глаза. Однако Ник не закрыл. Ведь знал же брат, что дело заведомо дохлое, что пора уезжать, что рядом, на виду, стоит их безумная мать, а в багажнике сложена вся их безумная жизнь — а все равно на что-то надеялся.

— Напросилась, да? — произнес Ник, слыша, как голос рассекает тишину, будто меч, который ему не терпелось пустить в ход.

Ник был в ярости и хотел ее выместить, а тут подвернулась Мэй. Нечестно, но кому сейчас легко?

— Вот и славно, а то жаль было тебя разочаровывать, — продолжил он. — Ты еще что-то хотела узнать? Ах да, кто такой Черный Артур.

Ник швырнул это имя в мать, словно гранату. Ма стояла посреди палисадника с самого прихода посланницы. Ее лицо было безучастным, только ветер играл волосами. Она просто смотрела на происходящее и на Алана, будто призрак, которого не волнует ничто материальное.

Хотя, когда Ник навис над ней, ее лицо изменилось. Скривилось.

— Это вообще целая мелодрама, — процедил он, глядя на нее сверху вниз. — Наша мать любила его. Состояла в числе его помощниц, скармливала людей демонам по его приказу. Он довел ее до помешательства. В конце концов, она сбежала к нашему отцу, прихватив один мощный амулет, и с тех пор все колдуны Англии охотятся за нами ради него. — Ник сгреб в пригоршню цепочки у нее на шее.

Ма отвернулась. Так было, сколько Ник себя помнил. Он не мог ее простить за то, как они жили, за смерть отца, а теперь — за посеревшее лицо Алана. Ник наклонился к матери и прошептал:

— А теперь Черный Артур захотел вернуть свое. Отдать амулет было, в сущности, нетрудно, если бы не одно «но»; лишившись его, Ма тотчас умерла бы.

Иногда Нику казалось, что это было бы не худшим вариантом. В конце концов, она бывшая колдунья. Без нее они с Аланом могли бы жить как нормальные люди. Если бы на Ярмарке узнали правду, то сказали бы, что она заслужила смерть. Иногда, но не сейчас. Если от мысли об этом у Алана такое лицо, она должна жить.

Ник сжал в кулаке цепи амулетов, тяжелые и холодные. Он и Ма тяжело дышали.

— Ярмарка… — Голос Алана прозвучал устало, — будет первого мая. Мне вам позвонить?

Те пробормотали что-то утвердительное. Мэй притихла; номер Алану дал Джеми. Алан немного разочарованно взял листок, после чего, к облегчению Ника, надоеды убрались.

Ник отправился за последними коробками, когда Джеми еще дописывал номер, а выйдя из дому, увидел только брата и Ма. Ник обошел машину с другой стороны, чтобы не приближаться к матери. Алан стоял перед открытым багажником, что-то рассматривал в одной из коробок. Поймав на себе взгляд Ника, он изобразил улыбку.

— Кажется, все. Поехали. Поскорей бы в Лондон, а?

Они запрыгнули в машину. Ник дал Алану вести первым. Сам он, правда, водил лучше, но ему было еще шестнадцать, а по закону требовалось год подождать. Поэтому если уж садиться за руль, то подальше от Эксетера, где его могут узнать.

Алан сурово глянул на брата. Ник, закатив глаза, пристегнул ремень и сказал:

— Ну, подытожим события прошедших суток. Вороны на кухне, змеи в гостиной, метка демона у тебя на ноге, колдуны с идиотскими посланиями, и в итоге ты получаешь телефон парня.

Алан выслушал это и рассмеялся. Ник прислонился лбом к стеклу. Урчание мотора успокаивало.

— Сматываем удочки! — Алан нажал на газ.

После часа езды по М5 у Алана заболела нога, и они поменялись местами. Из-за Ма в машине было особенно не поговорить, поэтому Ник смотрел на дорогу, а Алан — в окно, на зеленый травяной ковер, расстилающийся на многие мили в обе стороны. Ник пару раз оглядывался на брата, гадая, беспокоит ли его сообщение колдунов или, может, болит метка.

— Ты как, ничего? — раз спросил он.

Алан ответил не сразу. Когда он повернул голову, Ник увидел, что половина его рыжей шевелюры смешно встала торчком — он прижимался к влажному стеклу.

— Ничего, — сказал Алан. И добавил: — Я тут думал насчет Мэй и Джеми. Они… просто они так здорово держатся, а ведь мы знаем, что с ними будет. Это ужасно. Терпеть не могу такие случаи.

Ник нахмурился, уставившись на дорогу.

— А тебе-то что? Ты с ними едва знаком.

— Достаточно, чтобы посочувствовать, — возразил Алан. — Как любой на нашем месте. Разве тебе их не жалко? Хоть самую малость?