не понял, но, видать, жутко интересно! — ухмыльнулся Мак. — Хотя про зародыш очень наглядная аналогия. Что дальше?

— А ничего, — отмахнулся я, соображая, с какой стороны подступиться к артефакту — проф про нормальную пробу не шутил. — По плану работаем. Сейчас кусок отколупаю, и дальше пойдем. Может, еще что занятное попадется.

— И никаких гипотез?

— Ха, мистер Макдугал! Вы меня просто поражаете — запомнить такое сложное слово!

— Уймись, трепло.

Да уже, собственно. Сказать оказалось куда проще, нежели сделать: перед псевдо-«Тойотой» спасовали и щуп, и верный мультитул, так что пришлось вооружиться компактной горелкой из арсенала Асти. Как в воду глядела, когда мне ее всучила перед выходом «в поле». А я, дурак, поначалу отнекивался, дескать, тяжелая да громоздкая, хотя по габаритам приблуда весьма смахивала на баллончик с краской.

— Гленн прав, Дэни, — поддержал моего напарника проф. — Давайте-ка посерьезнее.

— У вас предчувствие, профессор? — заинтересовался я, не прекращая орудовать горелкой.

Если это на самом деле так, то лучше не отмахиваться. Проф у нас тот еще интуит, особенно в части, касаемой безумных гипотез. Уже сколько раз на собственном опыте убеждался. А учитывая, что наш главный научник пропускает через себя всю добытую информацию, да еще умудряется ее каким-то образом разложить по полочкам в собственном мозгу, то лучше него никто не видит картину в целом. Так что наверняка у него уже есть предположения по поводу артефакта, просто пока делиться не хочет. И правильно — у нас уже даже некая технология мозговых штурмов выработалась: какое-то время каждый молча переваривает информацию, пока она не превысит некий критический уровень, а потом выдает на гора гипотезу. Оные гипотезы подвергаются сравнению, жесткой критике и зачастую безжалостному разгрому, затем процедура повторяется. И так до тех пор, пока не остается единственно верное предположение. Но пока реально рано о чем-то говорить, нужно еще хотя бы пару подобных объектов на изучение. А еще лучше, находящихся на разных стадиях процесса. Вот тогда результат будет практически гарантирован.

— Ф-фух… вроде все. — Вырезанный из двигательного отсека «Тойоты» монолитный обломок алел срезом, но боевые перчатки и не такое позволяли игнорировать. Впрочем, в карман добычу я покуда убирать не стал, в отличие от инструмента, да и от раскуроченного артефакта предпочел отойти — жаром от него тянуло нешуточным, если сканеру верить. — Ладно, Мак, погнали. И по сторонам поглядывай, надо еще таких поискать.

— Как скажешь, босс.

Это у него такой новый прикол, ага. Раньше он «в поле» командовал, на правах старшего по званию и более опытного. А теперь по званию мы равны, а по статусу я даже ровнее — все-таки акционер, причем владелец контрольного пакета. Плюс опыт, как известно, дело наживное. А мой почему-то еще и специфический, так что я мистера Макдугала догнал и перегнал. Вот он и ершится. А я и не против. В текущей миссии потерплю, а как вернемся, лично найму ему подручных. И пусть идет лесом с капризами. Меня натаскал, и с новенькими справится. Поноет, подуется, но справится. А попробует мне мозг вынести, получит адекватный ответ. За мной теперь не заржавеет, надо мной уже почитай два года две девицы издеваются. Иммунитет выработался, да и опыт, опять же специфический… или я уже это говорил?.. Да пофиг, все равно дальше идем, а заняться нечем — Мак и Бадди бдят, мне же проще и дальше на расслабоне, ни на чем конкретном не фокусируясь.

— Васек, место!..

Прохлаждавшийся на крыше псевдо-«Тундры» кот нехотя приподнялся, потянулся от души, выгнув спину, и небрежно перемахнул мне на плечо, подгадав момент, когда я проходил мимо. Мой верный питомец с самого нашего знакомства исповедовал принцип «лучше плохо ехать, чем хорошо идти», и никогда не упускал случая прокатиться на презренном двуногом. А тут еще уютный карман в рюкзаке — короче, сам кошачий Будда велел. Тем более что за обстановкой следить не надо, поскольку я пристроился в хвост Макдугалу, а тот, соответственно, плелся в арьергарде у Бадди. Так и пошли, на всякий случай не теряя бдительности.

… А вообще мне теперь редко выпадает такая вот ненапряжная работа. Я ведь сейчас, по сути, обыкновенный наблюдатель, сиречь двуногий видеорегистратор — шагаешь себе, размышляешь о всяком, параллельно скользя взглядом по окрестностям, а работает лишь подсознание. В полном, между прочим, соответствии с рекомендациями учебника юного рейнджера, гласившими, что при беглом многократном осмотре панорамы куда больше шансов заметить какое-то изменение, нежели если будешь вглядываться в горизонт до рези в глазах. Психология, м-мать!.. А у меня еще и Зевс — он с колонией нанов даже лучше, чем полиграф, на изменение моего физического состояния реагирует. А оное изменение имеет место всякий раз, когда подсознание что-то фиксирует. Я сам еще не осознал, что именно неправильно, то бишь глаз режет, а мой друг-искин уже проанализировал картинку и выделил нужное контуром. А в особо тяжелых случаях еще и подсветил. Очень удобно, кстати. Я даже придумал, как еще нанов попользовать к вящему своему удовольствию — засеял микроколонией прицельные приспособления «калашникова», и теперь у меня еще и усовершенствованный компьютерный прицел появился. Надежный и неубиваемый, не в пример маковой приблуде. Так что нечего мне пенять, что я себя слишком по-раздолбайски на необследованной (читай — условно враждебной) территории веду. Если разобраться, я даже боевому уставу корпоративной десантуры не противоречу. Так что имею полное право перемывать косточки своим благоверным, пусть и мысленно.

А что мне еще остается?! Их ведь целых две, и ни одна, как выяснилось, ни хрена не подарок. Ладно Асти, с ее тараканами я уже почти свыкся. Но Алиска! Блин, да знай я, что она такое учудит, фиг бы повелся на обещания и уж тем более не стал бы шуры-муры заводить. И ведь сколько раз обещал себе не идти на поводу у баб, но ведь нет! Вот что мне стоило отказать? Не тогда, на Нимойе, стоя у дареного катера — я, можно сказать, был в состоянии аффекта. Да и что там было-то? Обнимашки да практически невинный поцелуй. И больше ни-че-го. Просто потому, что чисто технически я в клубе «Амэя» подцепил вовсе не Элисон Баркли, а искина в теле специально выращенного клона. Алискиного, разумеется. А синтетическую личность звали (да и по сей день зовут, ибо живет и здравствует в Синоби-сити) Кийоко. Именно с ней у меня все и было, а Эли просто потом на грубость нарвалась, вознамерившись меня усыпить и умыкнуть. Вместо этого попалась сама, и была в процессе связывания частично обнажена.